– Бадди? Семейный человек? Ангелочек, ты такая дурища, что это даже не смешно. Лучше сделай-ка аборт. И побыстрее!
Непрошеный совет Шелли Ангель не оценила. Всю ночь она просидела, скорчившись в кресле, обдумывая, как поступить.
Затем в половине восьмого достала из машины свой чемодан и решительно пошла вверх по склону в сторону Сансет. У нее было всего пятьдесят два доллара, но, в отличие от Бадди, она не чуралась простой работы. В витрине парикмахерской она увидела карточку – им требовалась секретарша. Рядом было кафе, и она решила дождаться, когда парикмахерская откроется, и предложить свои услуги. Она купила пару киножурналов, устроилась за угловым столиком и скоротала два часа за историями из жизни звезд.
В десять убрала журналы, уплатила по счету и вернулась к парикмахерской.
Злобная рыжая девица с измученными волосами и глазами в черных кольцах уведомила ее, что владелец раньше двенадцати никогда не приходит.
– Можно я подожду? – спросила Ангель.
Нарисованные брови вздернулись:
– Это два-то часа?
– Если разрешите.
– Садитесь, время ваше, не мое.
Ангель села и принялась перелистывать разные журналы и рассматривать окружающую обстановку. Все было белым. Множество растений. Из расчетливо установленных колонок гремела рок-музыка, а мастера и мастерицы были облачены в бесполую униформу из тугих белых джинсов и тропических рубашек.
До половины двенадцатого в салоне царило полное спокойствие, а тогда потоком пошли клиенты. И женщины, и мужчины.
Ангель подумала, что в Луисвилле они ни за какие блага в мире не стали бы посещать одну парикмахерскую.
Примерно в половине первого вошел чрезвычайно высокий и на редкость тощий человек лет под сорок. На нем была клетчатая рубашка, выгоревший розовый костюм и теннисные туфли. Нимб золотых кудрей в стиле Шерли Темпл осенял лицо с орлиным профилем.
– Привет, родные мои, – пропел он, обращаясь ко всем и ни к кому. – Жалоб нет?
Из гардеробной в накидке с узором из папоротников вышла дородная дама, обвила его руками и восторженно взвизгнула.
– Коко! Мальчик, которому вы меня поручили на прошлой неделе, просто гений! Он сделал из меня настоящую Кэнди Берген!
– Ну конечно, греза моя. Для того-то мы и тут – чтобы радовать. Все-все, кто здесь работает. Верно, Дарлена?
Дарлена, секретарша с глазами панды, не снизошла до улыбки. Она ткнула трехдюймовым малиновым ногтем в сторону Ангель.
– Она сидит тут с самого открытия. Насчет работы. Возьмите ее, ради бога! Не то, Коко, честно предупреждаю – никакого дерьма от Раймондо я больше не потерплю. Ясно?
Коко высвободился из объятий толстухи и нахмурился:
– Твоя позиция в этом вопросе, Дарлена, мне известна.
Прошу, не сейчас! – Он обернулся к Ангель и оглядел ее с головы до ног. – Какие же мы очаровашечки! Пойдемте со мной, дорогая моя, и поговорим о вашем опыте.
У нее за спиной был только год работы в маленьком луисвиллском салоне, но этого оказалось достаточно. Коко явно не меньше самой Дарлены хотел, чтобы та поскорее покинула его заведение.
– Наверное, сегодня вы приступить не сможете? – спросил он, зримо надеясь услышать отрицательный ответ.
– Мне надо найти где жить, – объяснила Ангель.
– Одна комната, подешевле и неподалеку?
– Да-да.
– Сегодня твой счастливый день, греза моя. Я знаю именно такую квартиру. Дарлена! – пропел он на восходящей ноте.
– Чего? – проверещала она в ответ из-за своего стола.
– Истинная леди! – Коко прищелкнул языком. – Какой восторг, что она нас покидает!
– Но квартира… – нерешительно напомнила Ангель.
– А, да! Одна из моих девочек на прошлой неделе вышла замуж – бедная дурочка. И хочет сдать свою квартиру.
– А где это?
– На Фонтейн. Тебя устроит?
Еще до истечения часа Ангель осмотрела квартиру, сняла ее, уговорила Коко выдать ей аванс и приступила к работе.
Дарлена собрала всякие свои мелочи, запихнула их в армейскую сумку и покинула парикмахерский мир, бросив на Ангель взгляд, полный жалости.
