Его охватил стыд. Он, Леон Розмонт, и шестнадцатилетняя уличная девка! И ведь не изголодался же он! Половую жизнь он вел регулярно и в полную свою меру. Черт, черт, черт! Почему он ее не остановил?
Леон выбрался из постели, сдернул обличительную пижаму и натянул халат.
Как он на нее посмотрит?
Но как он может не посмотреть?
Он представил себе выражение на ее лице. Уж конечно, она поглядит на него с ехидным торжеством. И ты такой же, как все прочие!
Но это не так! Он ни в чем не похож на скотов, которые рыщут па улицам в вечерней мгле.
Сердитым шагом он направился в гостиную. Разбудить ее и поскорее выставить. Надо будет дать ей двадцать долларов.
Вот-вот! Поощряй ее и дальше заниматься тем, же ремеслом.
Уплати и забудь. Она не твоя забота.
Нет, твоя! Ей же всего шестнадцать, и ты должен попытаться помочь ей. Где твое чувство долга?
А где было его чувство долга глухой ночью?
Одеяло и подушка валялись на полу. Диван был пуст.
Он понял, что она ушла, еще до того, как заглянул на кухню и в ванную.
Лулу была выше Джой и пухлой, как фаршированная курица.
Красные пятна на коже, а в глазах патологическая желтизна от злоупотребления наркотиками.
Она вошла не одна. Ее сопровождал тощий дерганый чикано, совсем еще мальчик, с всклокоченными волосами и такими же желтыми глазами. У обоих за плечами были рюкзаки, и чикано, казалось, с ног валился от тяжести своего.
Квартирная хозяйка, видимо, не сочла нужным предупредить их о Леоне – подделать такую растерянность и страх они не сумели бы.
Леон предъявил удостоверение.
Лулу сбросила рюкзак, схватила удостоверение и внимательно его прочла.
– Свиньи хреновые, – буркнула она наконец, бросая ему удостоверение. – Уезжаю, они мне проходу не дают. Возвращаюсь, опять двадцать пять. – Она вскинула жирные руки, открыв прореху под мышкой индийской блузки. – На, обыскивай! Нет на мне ничего!
Лулу явно заигрывала с ним. Однако ее приятель сильно занервничал и начал тихонько пятиться за дверь, даже не попрощавшись.
– Ну-ка, вернись, Т. Т.! – взвизгнула Лулу. – И не пробуй смыться. Чего бы им ни требовалось, тебе тоже не отвертеться.
– Мне ничего не требуется, – негромко сказал Леон. – У меня для вас очень тягостное известие.
– Тягостное… – Лулу тупо повторила это слово, словно впервые его услышала.
Т. Т, последовал ее примеру.
– Тягостное, – пробубнил он.
– Оно касается вашей сестры Джой, – мрачно произнес Леон.
– И что же эта шлюшка опять начудила? – окрысилась Лулу, энергично почесывая джинсовую ткань на бедре. – Допрыгалась, что ее укокошили? – И она захохотала собственной остроте.
– Именно, – сказал Леон.
– Вы из меня дурочку не стройте, мистер, – взъярилась она. – Да будь ты сто раз легавый, а ничего смешного тут нет.
– Вашу сестру Джой убили, – официальным тоном произнес Леон.
Пятнистое лицо сморщилось. Чикано нервно дернул головой.
– Мне очень жаль, – мягко сказал Леон.
– Жаль! – взвизгнула Лулу, стремительно оправляясь от горя. – Мудак поганый. Ах, ему жаль! Вы, свиньи, и прикончили мою сестреночку!
– Замолчи, Лу, – быстро перебил Т. Т. – Он же тоже легавый.
– Ага! – взвыла Лулу, окончательно утратив власть над собой и трясясь от бешенства. – Я, бля, помню, как легавые ей проходу не давали. Все время, слышишь? Все время! То пососи в патрульной машине. То перепихнись в тупике. А один так даже затащил ее в свою вонючую квартиру, когда ей всего пятнадцать было, и отделал ее. Легавые! – Она брезгливо фыркнула. – Какой у нее мог быть шанс! И вы, полиция, ей не помогли. Все время давили на нее, все ее хреновое время!
Леон уставился на ее разъяренное лицо. Один так даже затащил ее в свою вонючую квартиру, когда ей всего пятнадцать было, и отделал ее…
Он кашлянул, попытался что-то сказать, но в голове у него был полный сумбур. Дек Эндрюс. Дек Эндрюс. Изловить его. Изловить ради Джой, ради себя самого!
Жить с такой виной на душе он не мог.
Глава 19
