Клингер нанял сорок девять одинаковых белых лимузинов, в каждом – бар с полным ассортиментом напитков и лучшая икра. Уж, кажется, мог бы посадить в машину по две пары – глядишь, пару центов сэкономил бы. Скажем, я совсем не против, чтобы вместе с нами поехали несравненный Зеппо Уайт и эта странная дама – его подмороженная супруга.
Джейд прыснула.
– Ладно тебе гадости говорить.
– Но чета более чем странная, согласись.
– Ну…
Взяв ее за руку, он сказал:
– Как крупнейший специалист по всему необузданному и прекрасному, заявляю: ты, дорогая моя, прекраснее всех.
– Спасибо.
– С тобой не сравнится даже беременная самка леопарда, которую я недавно имел честь наблюдать.
– Ты ужасный льстец.
– Как же, мой английский шарм.
– И такой скромник.
– Стараемся.
Она не могла не признать: снова оказаться в обществе Марка было приятно. От его терпкого юмора она то и дело смеялась. И была почти убеждена, что женитьба на нем – шаг правильный.
Да уж, лучше, чтобы ошибки не было. Они взяли разрешение венчаться без церковного оглашения, сделали анализ крови – завтра их ждал большой день.
Когда Джейд сказала об этом Беверли, та едва не отпала.
– Что-ооо? Ты и этот английский зануда? Твоя подружка отказывается в это верить.
– Бев, раз уж я за него выхожу, привыкай обходиться без «зануды». Вроде будет как-то нетактично. Ладно?
– Как скажешь. Со мной – никаких проблем.
Когда Беверли поняла, что Джейд и не думает шутить, она предложила для церемонии особняк Захарии – он, ясное дело, возражать не будет.
– Никаких гостей, – предупредила Джейд. – Мы не хотим никакой помпы, уедем куда-нибудь на пару дней, а потом я буду досниматься в рекламе.
– Предлагается следующее. Вас двое. Кори. Я. Залитый солнцем сад – если, конечно, не скажет свое дурацкое слово погода, – и милейший священник. А Захария сразу же после новогоднего приема улетает в Нью-Йорк. Как тебе такой сценарий?
– Идеально!
– Заметано.
Марк к этому предложению отнесся одобрительно.
– Я просто умираю от нетерпения, дорогая, – сказал он.
Ну, тут все было ясно. Она ведь пока не пустила его к себе в постель, и он никак не мог с этим смириться.
– Разве я не стою того, чтобы подождать? – поддразнивала она его.
– Джейд. Ну это же смешно. Мы жили целых шесть лет. Что ты в самом деле?
– Так романтичнее. К тому же, ждать тебе недолго, и наша брачная ночь обретет свой смысл.
Для предновогоднего круиза она выбрала черную кашемировую блузу от Ральфа Лорена, без рукавов, одно плечо оголено. Белые шелковые брюки. Пояс с бронзовой пряжкой, выше локтя – вихрь браслетов из изящно выделанной бронзы. Колеса-серьги, а вокруг запястьев – тяжелые оковы. На безымянном пальце – старинное кольцо из сапфиров с бриллиантами, подаренное Марком на Рождество.
– Поехали, – позвала она с ослепительной улыбкой. – Я обещала Кори, что мы за ним заедем.
Марк сделал под козырек: я готов.
Поппи искрилась золотом. От украшения в волосах до туфель – все было золотым, включая ногти.
Хауэрд окинул ее коротким взглядом и подумал: ее впору мумифицировать, уменьшить в размере и поставить на чью-нибудь каминную полку – рядом с «Оскаром».
Сам он чувствовал себя ниже среднего. Целый день – понюшки кокаина, несколько порций «Куаа-людс», две или три таблетки валиума – в итоге он не человек, а полное дерьмо.
Когда-то кокаин решал все проблемы. Понюшка-другая – и он снова Кинг-Конг. А уж если больше – тут ему весь мир не указ.
Но теперь вспышка длилась недолго. Собственно говоря, падение следовало за взлетом почти немедленно. А нос… этот нос его скоро доконает. При всякой понюшке в чувствительную мембрану ноздрей словно вонзались тысячи крохотных иголочек.
Понятно, есть и другие методы. Можно вгонять в себя волшебное зелье уколами, да вот беда – к иглам он относится очень щепетильно. Попробовал как-то и чуть не вырубился. И потом – колоться? Может, это
