лапочка. Он пытался уделять ей внимание, но у него всегда не хватало времени. Что ж, она старалась это понять.
Силвер никогда не заявляла о своих правах на дочь. Ничего другого Хевен от нее и не ждала.
Старый «Шевроле», пофыркивая, тащился через каньон, позволяя обгонять себя всем машинам без исключения. Хевен разрешалось ездить на машине только в школу и обратно, и она молила Бога, чтобы эта развалина не повела себя так, как «Мустанг» Эдди в день приема у матери. Дядя Джек обещал на семнадцатилетие подарить ей машину. Это же никакого терпения не хватит! Пожалуй, пора браться за ум и начинать зарабатывать самой. И помочь в этом может Антонио. Если он ее сфотографирует, она станет известной, и тогда кто-нибудь из этих недоносков в студиях звукозаписи, куда она засылает свои кассеты, удосужится-таки их послушать.
К сожалению, Антонио в студии не оказалось.
– Он снимает на натуре, – доложила ей одуревшая от скуки секретарша. – Прежде чем ехать, надо было позвонить.
– Я и звонила! – обиделась Хевен. – Раз десять!
– Надо было одиннадцать, – дала совет секретарша. – У Антонио каждая минута на счету.
Хевен вернулась в Вэлли растроенная, но отнюдь не обескураженная. Она до него все равно доберется. Он от нее не уйдет. А уж тогда… тогда она им всем покажет.
26
Тысячи мыслей пронеслись в голове Силвер. Человек, сидевший за рулем ее «Роллса» – убийца, похититель, поклонник ее таланта (не дай Бог!), да кто угодно…
Она искоса поглядывала на него. Интересный профиль, резко очерченный, мужской. И как решительно он вызволил ее из опасной толчеи, проявил расторопность… хм-мм… было в этом что-то… сексуальное?
– Можно узнать, кто вы такой? – спросила она высокомерно.
– Называйте меня просто Робин Гуд, – отозвался он.
– Робин Гуд забирал у богатых и отдавал бедным. У вас это на уме?
Он чуть отпустил педаль газа.
– Вот это здорово, – сказал он. – Здоровее некуда. Делаешь доброе дело и тут же получаешь коленом под яйца.
Ей показалось, что она уловила грубоватый английский акцент. Может, это журналист? Она окинула его проницательным взглядом. Где-то она его видела.
– Я хочу знать, кто вы, – повторила она жестко. – И куда именно вы меня везете.
Он посмотрел на нее. Его глаза ей понравились. Глаза понимающие, сексуальные.
– Послушайте, мадам, – сказал он, – по-моему, вы едва не попали в серьезный переплет, при неудачном раскладе могли бы затоптать до смерти – я понятно говорю?
– Возможно, – снизошла она.
– Вот я и решил сыграть в Доброго Самаритянина и извлечь вас оттуда. – Он крутанул руль, и мощная машина съехала на обочину. – Если что не так, могу отвезти обратно.
– Это не требуется, – быстро сказала она. Он снова выехал на шоссе.
– Тогда я отвезу вас домой – и, может быть, вы оплатите мне такси, чтобы я мог вернуться к моей приятельнице, вполне возможно, она уже кричит караул, потому что я испарился с ключами от ее машины и номерком от ее норкового жакета.
– И бумажник вместе с подругой остался? – спросила она колко.
– Нет. Носить с собой бумажник не имею привычки.
– Где же вы держите деньги?
– Там, где от них мне больше всего пользы. Она засмеялась.
– Да кто же вы такой? – спросила она в третий раз.
– Ну, будем считать, что меня зовут Уэс, – ответил он. – А вы можете не представляться, я и так знаю, кто вы.
– Неужели? – Ее саркастического тона он словно не заметил. – В таком случае, один-ноль в вашу пользу. Мне от популярности некуда деться, а вы явно славой не обременены. Так чем вы занимаетесь… Уэс?
Этот разговор явно доставлял ему удовольствие. Для разнообразия. Просто поговорить с женщиной – чем плохо? Господи, а какие запахи от нее исходят!
– Чем вы душитесь? – спросил он.
– «Джорджио». Нравится?
– Если не задохнусь от ароматов. Она снова засмеялась.
– Там чем же вы занимаетесь?
Сидеть за рулем «Роллса» – просто мечта. А ощущение такое, будто он водит его всю жизнь.
– Немножко тем, немножко этим. Только бы он не был актером, подумала она. Он прочитал ее мысли.
– Я не актер.
