взаимопонимание». Улыбнулась. Ох, Рассел! Надежд моих ты не оправдал. А где гора журналов «Плейбой»?
Еще бы, уложены стопкой на стеклянном столике рядом с уборной.
Она нажала кнопку для кассет, и Айзек Хейс изобразил сладострастие. Интересно, думала она, что сейчас делает Майк. Допустим, приехал домой. Поймет ли, что она ушла? Поймет, если заглянет в ванную. Полки не заставлены женским барахлом. Поймет, если посмотрит в ее шкафы. Нет больше любимых вещей.
Может, надо было оставить записку. Нет. Пошел он к черту. Пусть ломает голову. К тому времени, что примется ее разыскивать, она будет в Лондоне.
Она хотела спать, но сон не шел. Голова работала, мысли прыгали.
Перед глазами снова и снова мелькала сцена – Майк занимается с Сюзан любовью. Если бы хоть перестал, отвалился. Так нет, просто уставился на Клео, как на пустое место и дальше себе наяривал.
Вот подлец. Удовольствие себе портить не захотел. Трахаться сейчас… выяснять отношения – потом.
Ну, а она испакостила его забавы. Ее как раз и нет, и не с кем' выяснять отношения; Майку это радости не доставит. Майк – болтун, любит порассуждать. Задохнется, если все свои доводы будет держать в себе.
Вот и хорошо. Пусть задыхается. Пусть это обсудит с глупой как пробка Сюзан.
Наверное, прошел час, когда она услышала, как дверь в ее комнату отворилась и кто-то на цыпочках вошел. Она включила лампу на тумбочке. То был Рассел.
– Я только хоте убедиться, что все нормально, – пролепетал он запинаясь.
Клео натянула простыню до подбородка.
– Все хорошо. Вот только не спится. Что это ты дома – так скоро?
– Волновался, как ты. Подумал, может поболтать немного захочешь.
Где Флоринда?
– Отправил домой.
– Ради меня – не стоило.
О,господи, подумала Клео, приставать начнет. Рассел пристроился на кровати.
– Как тебе эта комната? – осведомился он.
– Очень современная. Рассел кивнул.
– Вернешься из Европы – оставайся здесь, если будет желание.
– Ты очень добр.
– Ты красивая женщина, Клео. И более того – умная. У нас с тобой могли бы сложиться замечательные отношения.
Не могли бы, ответила про себя Клео, ты грызешь ногти.
Вслух она сказала:
– Уже много времени, Расс. Я все-таки попробую заснуть.
– Ты по-прежнему любишь Майка, я не дурак, знаю. Но у нас с тобой могли бы быть другие отношения, более зрелые. Майк не тот мужчина, что тебе нужен; еще ему взрослеть и взрослеть. – Он нагнулся и поцеловал ее – умело и напористо.
Отбиваться она не могла, так как под простыней лежала голая. Потому дала себя поцеловать и обеими руками крепко держала натянутую простыню.
Вдруг он резко дернулся и навалился на нее. Она вырвала губы из его рта.
– Слезь, Рассел, прошу!
Тело его двигалось вверх-вниз, глаза зажмурены. Он был все в том же полосатом итальянском костюме, розовой рубашке, начищенных ботинках.
Клео лежала под простыней как в столбняке.
Кончая, Рассел забормотал:
– Я тебя всегда любил, всегда…
Он подергался и затих, а у Клео из головы не шел его костюм – видимо, приказал долго жить.
Рассел полежал тихо, а потом спокойно выключил лампу, прошептал «спокойной ночи», и удалился.
Клео вскочила с кровати и заперла дверь. Она не знала, плакать ей или смеяться.
Чудо, а не денек – какое начало, такой и конец.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
– Ты была прелесть! – похвалили Джон, – верх совершенства. – До завтра весь календарь Шуманна будет наш. Отпадает вопрос с нашим отпуском на этот год.
Маффин хихикнула.
– Ну и грязно же он на меня поглядывал. Правда, иной раз, когда эти старикашки на меня глазеют, так я
