— Письма мне есть?
— Нет, сэр Патрик.
— Прекрасно. Ступай наверх в мою комнату, поможешь мне переодеться.
Поднявшись вслед за сэром Патриком к нему в спальню, человек помог ему облачиться в шлафрок и мягкие туфли.
— Миссис Ланди дома?
— Нет, сэр Патрик. Уехала с гостями смотреть развалины.
— Прекрасно. Принеси мне сюда чашку кофе и разбуди за полчаса до обеда, если я невзначай усну.
Слуга вышел. Сэр Патрик растянулся на софе.
— О-хо-хо, — вздохнул он. — В спину вступило, и ноги как деревянные. Пони, должен заметить, чувствует то же. Годы, видно, свое берут. Зато сердце бьется молодо. А это главное, прочее — все гиль, — придя к этому утешительному заключению, сэр Патрик опять замурлыкал шотландскую песенку. Слуга принес кофе, в спальне было совсем тихо, слышалось только, как жужжит шмель, влетевший в окно, и тихонько шуршит снаружи плющ. Минут пять сэр Патрик потягивал свой кофе и о чем-то думал — отнюдь не как человек, огорченный недавней неудачей. А еще через пять минут о уже спал сном младенца.
Немного спустя вернулась с прогулки компания любителей руин.
За исключением предводительницы, то бишь леди Ланди, все пребывали в подавленном настроении духа. Особенно Смит с Джонсом, которые как воды в рот набрали. Одна леди Ланди была без ума от развалин. К тому же ей удалось сэкономить шиллинг на смотрителе и она очень гордилась собственной практичностью. Ее голос звучал мелодично, подобно звукам флейты, а прославленная улыбка никогда не была столь обворожительна.
— Необыкновенно интересно! — воскликнула ее милость, вылезая из кареты с тяжеловесной грацией и обращаясь к Джеффри, слонявшемуся по портику. — Вы многое потеряли. В следующий раз, собравшись на прогулку, посоветуйтесь с хозяйкой, чтобы потом ни о чем не жалеть.
Бланш, у которой был особенно удрученный и обеспокоенный вид, войдя в дом, тотчас справилась о дядюшке и Арнольде. В ответ услышала: сэр Патрик удалился наверх, что до мистера Бринкуорта, то он еще не возвращался. До обеда оставалось двадцать минут. Правила Уиндигейтс-хауса требовали появления к обеденному столу в полном вечернем туалете. Бланш, однако, не спешила подняться к себе, надеясь увидеть Арнольда. И надежда ее сбылась. Как только часы пробили три четверти, Арнольд появился в холле. Вид у него был не менее унылый, чем у всех остальных!
— Ты видел ее? — бросилась к нему Бланш.
— Нет, — ответил Арнольд с чистым сердцем. — Анна покинула Уиндигейтс, минуя развилку, я за это ручаюсь.
И молодые люди поспешили каждый к себе переодеться к обеду. Скоро все общество вновь собралось в библиотеке. В дверях появился сэр Патрик, и Бланш чуть не бегом бросилась ему навстречу.
— Какие вести, дядюшка? Я умираю от любопытства.
— Добрые вести, моя девочка. Во всяком случае, на эту минуту.
— Вы нашли Анну?
— Не то чтобы нашел.
— Вы все разузнали о ней в Крейг-Ферни?
— Я сделал в Крейг-Ферни несколько важных открытий, Бланш. Тс-тс, твоя мачеха идет сюда. Наберись терпения. После обеда я тебе расскажу обо всем. Тем временем, может, и со станции получим известие.
Обед был тяжким испытанием еще для двоих присутствующих, кроме Бланш. Арнольд сидел напротив Джеффри, бывшие друзья не обменялись ни словом, и Арнольд от этого совсем загрустил. Сэр Патрик с каждой переменой блюд все сильнее ощущал отсутствие искусных рук Эстер Детридж и, причислив этот обед к ряду упущенных возможностей своей жизни, с возмущением расценил нервическую вспышку невестки как акт бесчеловечности. Встав из-за стола, Бланш последовала за леди Ланди в гостиную, сгорая от нетерпения, — мужчины остались еще посидеть за бокалом вина! Ее мачеха, размечтавшись о завтрашней встрече со средневековьем и заметив, что Бланш остается глуха к ее возгласам восхищения перед баронской Шотландией, канувшей в Лету пять столетий назад, сокрушенно, но не без иронии посетовала на отсутствие в Уиндигейтсе интеллектуального собеседника одного с ней пола; и, простерев свои величественные формы на софе, стала ждать появления из столовой более достойных слушателей. Очень скоро — таково благодетельное воздействие феодальной старины, воссозданной восторженным воображением, — веки леди Ланди сомкнулись, а нос стал издавать протяжные звуки, столь же глубокие, сколь глубока ученость ее милости, столь же регулярные, как ее привычки, звуки, навевающие образы спальни и ночных чепцов, равно извлекаемые уравнительницей-природой из носов самого высокого и самого низкого происхождения, словом, те самые звуки (о, истина, чего только не предашь гласности ради тебя!), которые именуются в житейском обиходе не очень изящным словом — храп. Обретя свободу, Бланш распростилась с витающим в гостиной эхом, оставив его на попечение новоявленной иерихонской трубы, другими словами, носовых заверток леди Ланди.
Бланш зашла в библиотеку, перелистала какой-то роман. Bышла, взглянула на плотно закрытые двери столовой в другом конце холла. Как мужчинам не надоест вести бесконечные разговоры о политике за бокалом вина? Поднялась к себе в комнату, сняла одни серьги, надела другие, слегка побранила горничную. Спустилась вниз и у входной двери холла заметила сцену, вселявшую тревогу.
Дворецкий и двое мужчин со шляпами в руках таинственно о чем-то шептались. Затем дворецкий поспешил в столовую и скоро вернулся с сэром Патриком.
— Пожалуйте сюда, — сказал он, обращаясь к пришельцам.
Они вышли на свет, и Бланш сразу узнала их: Мэрдок, начальник станции, и Дункан, слуга ее дядюшки. А это значит — известия об Анне!
— Милый дядюшка! — взмолилась Бланш. — Можно я останусь?
Сэр Патрик не знал, что сказать. Эти двое могли принести самые неутешительные вести о беглянке. Дункан, вернувшийся в компании начальника станции, — дело может обернуться серьезно. Бланш в мгновение ока поняла колебания сэра Патрика. Кровь отлила от ее лица, она схватила дядюшку за руку.
— Не отсылайте меня, умоляю, — прошептала она. — Я все могу вынести, кроме неизвестности.
— Выкладывайте! — распорядился сэр Патрик, держа племянницу за руку. — Нашли вы ее или нет?
— Она уехала с поездом, идущим на север, — сказал мистер Мэрдок, — и мы знаем куда.
Сэр Патрик облегченно вздохнул; щеки Бланш опять заалели! У обоих как гора с плеч свалилась — по разным причинам.
— Я велел вам следовать за ней, куда бы она ни поехала, — сказал сэр Патрик, оборотившись к Дункану. — Почему вы вернулись?
— Ваш слуга не виноват, — вмешался начальник станции. Госпожа села в поезд в Киркандрю.
Сэр Патрик вскинул на него глаза.
— Что? Что? На следующей станции? Какая непростительная глупость с моей стороны! Это ведь ближайший отсюда торговый городок. Как я об этом не подумал?
— Я позволил себе телеграфировать описание этой леди на следующую станцию, сэр Патрик. На случай какой-нибудь неожиданности.
— Признаю ошибку, мистер Мэрдок. Из наших двух ваша голова оказалась умнее на сей раз. Что дальше?
— Вот ответ, сэр.
Сэр Патрик и Бланш прочитали телеграмму вместе. В ней говорилось: «Киркандрю. Поезд на Лондон. 7.40. По описанию та самая леди. Без багажа. В руке сумочка. Едет одна. Вторым классом. Билет до Эдинбурга».
— До Эдинбурга? — повторила Бланш упавшим голосом. — Ах, дядюшка, мы потеряем ее в этом огромном городе.
