— Я не могу вообразить более жестокого испытания, — сказал он, — как то, которое теперь предстоит вам. Благодетельница, которой вы обязаны всем, не просит от вас ничего, кроме молчания. Особы, которую вы оскорбили, уже нет, чтобы подстрекать ваше намерение говорить. Сам Орас (если я не ошибаюсь) не станет принуждать вас к объяснению, которое вы обещали ему. Искушение сохранить ваше ложное положение в этом доме непреодолимо, я могу это сделать не совестясь. Сестра и друг! Можете ли вы еще оправдать мое доверие к вам? Признаетесь ли вы в истине без всякого опасения, что будете к этому принуждены?
Она подняла голову, и в ее больших серых глазах опять появилась решимость. Ее тихий, нежный голос ответил ему без малейшего колебания:
— Признаюсь!
— Вы будете справедливы к женщине, которую вы оскорбили, как она ни недостойна, хотя она не имеет возможности доказать вам обман?
— Клянусь вам!
— Вы пожертвуете всем, что вы приобрели обманом, священной обязанности загладить это? Вы все вытерпите, даже если оскорбите вторую мать, которая вас полюбила и согрешила для вас, — скорее, чем вытерпите собственное унижение?
Ее рука крепко сжала его руку. Опять и в последний раз она ответила:
— Да!
Голос его еще не дрожал. Теперь он ослабел. Его следующие слова были произнесены слабым шепотом — самому себе, не ей.
— Благодарю Бога за этот день! — сказал он. — Я был полезен одному из благороднейших созданий Господа!
Какой-то внутренний трепет почувствовала Мерси, когда он произнес эти слова, касаясь ее руки. Все ее чувства были напряжены, сердце готово было вырваться из груди. В этот миг ее озарила догадка. Джулиан — преданный друг, он исполнен любви и верности к ней. От этой мысли слабый румянец, так идущий ей, разлился по ее лицу и шее. Ее дыхание стало прерывистым. Мерси отняла свою руку и облегченно вздохнула, когда отняла ее.
Джулиан вдруг встал и оставил Мерси. Не говоря ни слова и не глядя на нее, он медленно прошел через комнату. Когда он вернулся к ней, лицо его было спокойно. Он опять овладел собой.
Мерси заговорила первая. Она отвлекла разговор от себя, обратившись к тому, что происходило в комнате леди Джэнет.
— Вы сейчас говорили об Орасе, — сказала она, — в выражениях, удививших меня. Вы, кажется, думаете, что он не будет требовать от меня объяснения. Вы делаете это заключение из письма леди Джэнет?
— Конечно, — ответил Джулиан. — Вы также увидите это заключение, если мы вернемся на минуту к отъезду Грэс Розбери из этого дома.
Мерси перебила его.
— Можете вы угадать, — спросила она, — как леди Джэнет уговорила ее уехать?
— Не хочется признаваться, — сказал Джулиан, — одно выражение в письме навело меня на мысль, что леди Джэнет предложила ей деньги и что она их приняла.
— О, я не могу этого думать!
— Вернемся к Орасу. Когда мисс Розбери выехала из дома, у леди Джэнет осталось одно серьезное препятствие. Это препятствие — Орас Голмкрофт.
— Каким образом Орас может служить препятствием?
— Он служит препятствием вот в каком смысле. Он помолвлен с вами и должен жениться на вас через неделю, а леди Джэнет решилась оставить его, так же как и всех других, в неведении истины. Она сделает это без всяких упреков совести. Но врожденное чувство чести в ней еще не совсем замолкло. Она не может, она не смеет позволить Орасу жениться на вас убежденным, что вы дочь полковника Розбери. Вы видите ее положение? С одной стороны, она не хочет объяснить ему. С другой стороны, она не может допустить его жениться на вас вслепую. В таких непредвиденных обстоятельствах что должна она сделать? Ей остается только одно, по моему крайнему разумению. Она должна убедить Ораса или раздражить его так, чтоб он сам разошелся с вами.
Мерси остановила его.
— Невозможно! — вскричала она горячо. — Невозможно!
— Взгляните опять на это письмо, — возразил Джулиан, — оно ясно говорит вам, что вам не нужно бояться затруднений, когда вы встретитесь с Орасом. Эти слова ясно показывают, что он не станет требовать от вас признаний, которые вы обещали ему. На каком условии возможно ему удержаться от этого? На одном-единственном условии — чтоб вы перестали представлять самый главный интерес в его жизни.
Мерси все еще крепко стояла на своем.
— Вы обижаете леди Джэнет, — сказала она.
Джулиан грустно улыбнулся.
— Постарайтесь взглянуть на это, — ответил он, — с точки зрения леди Джэнет. Неужели вы думаете, что она видит что-нибудь унизительное в своей попытке расстроить вашу свадьбу? Я поручусь, что она думает, будто делает вам одолжение. В первую очередь это одолжение избавит вас от стыда унизительного признания и спасает, может быть, от участи быть прямо отвергнутой человеком, любимым вами. По моему мнению, это уже сделано. Я имею свои причины полагать, что тетушка успеет гораздо больше, чем может ожидать. Характер Ораса поможет ей.
Мерси против воли начала поддаваться его убеждениям.
— Что вы хотите сказать о характере Ораса? — спросила она.
— Должны ли вы спрашивать меня об этом? — сказал он, отодвигаясь подальше от нее.
— Должна.
— Я подразумеваю под характером Ораса его недостойное недоверие к участию, которое я принимаю в вас.
Она тотчас прервала его. Мало того, она втайне восхитилась совестливой деликатностью, с какой он выражался. Другому мужчине не пришло бы в голову пощадить ее таким образом. Другой мужчина сказал бы просто: «Орас ревнует ко мне».
Джулиан не ожидал ее ответа. Он спокойно продолжал.
— По причине, только что упомянутой мной, — сказал он. — Ораса легко раздражить и заставить сделать то, на что в более спокойные минуты он никак не решился бы. Пока я не услышал, что ваша горничная сказала вам, я думал (для вас) уйти прежде, чем он придет к вам сюда. Теперь, когда я знаю, что мое имя было упомянуто и наделало бед наверху, я чувствую необходимость (опять для вас) встретиться с Орасом и с его характером лицом к лицу, прежде чем вы увидитесь с ним. Позвольте мне, если я смогу, приготовить его выслушать вас без всякого гневного чувства в его душе ко мне. Вы не сможете уйти в другую комнату на несколько минут, в случае если он вернется в библиотеку?
Мужество Мерси тотчас пробудилось в этих обстоятельствах. Она отказалась оставить вдвоем обоих мужчин.
— Не считайте меня нечувствительной к вашей доброте, — сказала она. — Если оставлю вас с Орасом, я могу подвергнуть вас оскорблению. Я отказываюсь сделать это. Что заставляет вас сомневаться в его возвращении?
— Его продолжительное отсутствие заставляет меня сомневаться, — ответил Джулиан. — По моему мнению, ваша свадьба не состоится. Он, может быть, уехал так, как уехала Грэс Розбери, может быть, вы никогда больше не увидите его.
В ту минуту, когда высказано было это мнение, его практически опровергнул сам Орас. Он отворил дверь библиотеки.
Глава XXV
