Вошел он сюда, бездумно повторяя про себя
— Возможно, ты печешь лучшие пирожные в штате Невада, — сказал он своему отражению, — но вечную любовь не испечешь. Так-то, старина.
И начал снимать одежду.
Только он успел сдернуть футболку и отшвырнуть в сторону шорты, как раздался женский голос:
— Как идут дела?
Он повернулся и увидел, что Кимберли просунула голову между занавесками раздевалки.
— Какого черта вы здесь делаете? — Он гневно вздохнул. — О, извините.
— Смотрю, подходит ли вам одежда.
— Я же голый.
Она перевела взгляд вниз.
— Не совсем…
Кимберли не могла заставить себя не смотреть на выпуклость его черных шортов, которые, казалось, натянулись так, что вот-вот лопнут. Как у Фантома. Кимберли медленно начала переводить взгляд вверх, разглядывая могучие мускулы бедер, плоский живот с рельефными мышцами, покрытую загаром кожу и завитки густых черных волос на груди.
Она поглядела на гладкую кожу его головы.
— Ваша голова…
— Что с ней?
— Надо ли вам быть настолько похожим на Юла Бриннера?
— Это еще кто?
— Фильм «Король и я» видели?
Но смущение в его по-детски чистом взгляде показало, что он не может вспомнить Юла Бриннера.
— Вам следует отрастить волосы, — сказала она, взмахнув рукой в направлении его головы. — Женщинам нравится запускать пальцы в волосы мужчин.
Найджел помотал головой.
— Я могу переменить одежду, даже взять другое имя, но голова останется как есть.
— Почему?
— Потому что мне так нравится. Никакой возни с волосами.
— Но женщинам нравится…
— Проводить пальцами по моей голове. Нельзя и сосчитать, сколько рук скользило по ней после каждого раунда. Ко мне подходили старухи, молодые женщины, дети. Да вот вы сами попробуйте.
Он наклонился, и его голова оказалась в нескольких дюймах от ее лица.
— Это же смешно, — едва сумела она выговорить, так сильно пульс забился у нее в горле.
Она подумала о благословении, когда он опустил голову ниже, ожидая прикосновения ее пальцев.
— Я настаиваю. Потому что после этого вы никогда больше не попросите меня отрастить волосы.
— Хорошо, — прошептала она, дотрагиваясь до его головы.
На мгновение она почувствовала себя Анной, приручившей короля Сиама.
И затем кончиками пальцев Кимберли слегка провела по его голове, ощутив, какая она твердая и теплая. Задохнувшись, она отдернула руку.
Он немного выпрямился. Теперь его синие глаза глядели прямо ей в лицо.
— По-настоящему дотроньтесь.
Он осторожно взял руку Кимберли и, наклонившись немного, положил ее ладонь себе на макушку.
Ее сердце забилось, как у школьницы. Прикасаясь к нему, она внезапно почувствовала, будто здесь, за занавесками примерочной, происходит что-то таинственное, волшебное…
Она сделала глубокий вдох, и ее грудь высоко поднялась.
Найджел все еще держал ее руку, и Кимберли чувствовала, какая у него теплая, нежная, спокойная рука.
Он начал вести ее руку медленно-медленно, вверх и вниз, вправо и влево.
— Чувствуете? — Его голос стал хрипловатым. — Вам ведь нравится, правда?
Она что-то утвердительно пробормотала. Удары ее сердца становились все громче и громче.
Найджел начал выпрямляться, заставив ее руку очень медленно соскользнуть с его головы и продвинуться по лицу, и Кимберли ощутила шероховатость начавшей отрастать щетины.
Когда он выпрямился во весь рост, ее рука оказалась у него на груди. Потеряв способность думать, Кимберли запустила пальцы в густые завитки волос и почувствовала жар, исходящий от его кожи.
Наконец, будто освобождаясь от наваждения, она медленно убрала руку, отстранилась от Найджела и вышла из примерочной.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
В тот же день вечером Кимберли сидела в баре, потягивая диетическую колу и поглядывая на входную дверь. Она просила Найджела встретить ее здесь в семь часов, чтобы они могли продолжить обучение, но вот уже семь двадцать, а его все нет и нет.
Правда, она сама появилась здесь только пять минут назад, но это же совсем другое дело — вся работа агентства лежит на ней. В последнее время у нее появилась привычка опаздывать. А ведь несколько лет назад у нее было не меньше обязанностей и она успевала сделать все.
Но теперь…
Она помешала соломинкой в стакане, сравнивая крутящиеся кубики льда со своей жизнью. Дела тоже следуют по кругу одно за другим.
— Желаете что-нибудь еще?
— Нет, спасибо.
По залу волной прошел шум. Легкий звук, будто люди от удивления втягивали в себя воздух.
Кимберли проследила за их взглядами и застыла.
Там, заполнив собой дверной проем, стоял необыкновенно крупный мужчина. Геркулес в джинсе и коже. Он медленно обводил взглядом зал, по-видимому не сознавая, что все смотрят только на него.
— Ники, — пробормотала она едва слышно. Ей сразу стало жарко. Она осмотрела его джинсы, обтягивающую синюю футболку, которую подобрала ему под цвет глаз, и расстегнутую черную кожаную куртку, придававшую ему вид загадочный и соблазнительный.
Черт возьми, очень и очень неплохо умеет она одевать мужчин!
Гордясь собой, Кимберли повернулась к Найджелу, который, широко улыбаясь, как счастливый ребенок, махал ей рукой. Она заметила, что он идет, ставя ноги носками внутрь.
Вот тебе и распутный мужчина…
Тяжело вздохнув, Кимберли помахала в ответ. Как бы то ни было, пора переходить ко второму шагу — учить Найджела вести себя распутно.
Табурет затрещал, когда он взгромоздился на него.
— Вы опоздали, — сказала она сухо.
— Вот уж не знал, что вы так цените точность.
— У меня много дел.
— У меня тоже.
Он помахал бармену и заказал диетическую колу с ломтиком лимона.
— Нет, — Кимберли положила свою руку на его, уже зная, какая у него большая и теплая рука, и вспыхнула, вспомнив, что пережила, когда касалась его головы.
— Что значит «нет»? — спросил Найджел.
