любой, даже самый вкусный «Биг-Мак».
Ну и, конечно, она сама была не прочь слегка перекусить. В конце концов Лара сама сказала, что она может не торопиться.
Подъехав к ресторану, Кэсси припарковала машину и позвонила по мобильному телефону своей сестре Мэгги. Они снимали на двоих небольшой домик, но Мэг фактически жила там одна, поскольку Кэсси постоянно была при Ларе.
– Ты где? – спросила Мэгги.
Кэсси вкратце обрисовала ситуацию, потом спросила:
– Надеюсь, ты не забудешь записать сегодняшнюю серию «Полиции Нью-Йорка», Мэг?
– Ну что ты! – Мэгги даже обиделась. – Уже пищу!
– Тогда я постараюсь завтра утром заскочить к тебе за кассетой, – пообещала Кэсси и, повесив трубку, вошла в ресторан.
«Как только шеф-повар Вольф Пак услышал, что приехала секретарша Лары с просьбой приготовить для своей хозяйки фирменную пиццу, он лично вышел из кухни, чтобы приветствовать Кэсси. Пак заверил ее, что пицца с копченой лососиной будет готова через несколько минут и, усадив Кэсси за столик для администрации, распорядился, чтобы ей пока подали жареного цыпленка с гарниром из тушеных овощей.
В ожидании, пока принесут еду, Кэсси попыталась связаться с Ларой по сотовому телефону, но безрезультатно. Сигнал не проходил – должно быть, она уехала слишком далеко.
Ничего страшного, решила Кэсси. Она уже заметила, что гнетущая атмосфера пустого темного дома не действовала на Лару с такой силой, как на нее. Одиночество даже доставляло ей удовольствие, и Кэсси решила, что Лара не будет очень расстраиваться, если она будет отсутствовать чуть дольше, чем планировалось вначале.
Чтобы как-то скоротать время, Лара вооружилась фонариком Кэсси и отправилась исследовать дом. В первую очередь она поднялась на второй этаж, в главную спальню, из окон которой, как она помнила, открывалась грандиозная панорама океана. Но сейчас она не увидела ровным счетом ничего – плотная пелена дождя скрывала и тучи, и воду, и только где-то далеко внизу смутно белели пенные гребни прибоя.
Из спальни она вернулась в гостиную первого этажа. Из гостиной можно было выйти на длинный и узкий балкон-террасу, тянувшуюся вдоль всей задней стены дома. Терраса, поддерживаемая несколькими бетонными столбами, нависала над самым обрывом. В дальнем ее конце имелась решетчатая калитка, которая вела прямо на огороженную металлической сеткой деревянную лестницу, по которой можно было спуститься на пляж – узкую полоску песка у подножия утеса. Прошлым летом, когда Лара снимала этот дом, она каждое утро гуляла по берегу, наслаждаясь свободой и одиночеством; не прочь она была пройтись и сейчас…
Лара толкнула дверь и выглянула на террасу. Снаружи оказалось холодно, мокро и ветрено. Дождь и не думал прекращаться, и Лара поспешно вернулась.
В доме тоже было неплохо – во всяком случае, царившие в нем тишина и темнота как нельзя лучше отвечали ее настроению.
Нет, Лара вовсе не собиралась жалеть себя или оплакивать свое утраченное счастье, которое проскользнуло между пальцами и ушло словно вода в песок. Она хотела только одного – покоя, и сознание того, что никто ее здесь не найдет, никто не помешает ей, действовало на нее умиротворяюще.
Впрочем, размышлять и принимать решения, касающиеся ее собственного будущего, Лара собиралась только завтра. Сейчас же ей необходим был отдых, хотя бы несколько часов. Она заслужила это, ведь в последние годы она только и делала, что работала, работала без праздников, без выходных, не имея ни одной минутки свободной. Может быть, именно накопившаяся за годы усталость и помешала ей разглядеть, что представляет собой Джоуи на самом деле? Ведь Лара сама отбросила свою обычную осторожность, позволила себе расслабиться, и Джоуи без труда опутал ее Клейкой и сладкой паутиной, сотканной из крепких поцелуев и жарких объятий.
Да, Никки была права – Джоуи привлек ее как отличный сексуальный партнер, черт бы его побрал! А увяз коготок – всей птичке пропасть! Секс – вот в чем беда! Никки знала, что говорила, да только она ее не послушала.
Тут Ларе пришло в голову, что она, возможно, была несправедлива к своей лучшей подруге, полагая Никки виноватой в том, что ее фотографии попали в газеты.» Возмездие» не нуждалось в дешевой рекламе подобного рода – этот фильм сам по себе был достаточно неожиданным, неоднозначным, нетрадиционным, чтобы стать объектом ожесточенных споров и резких суждений. Кроме всего прочего, это был по- настоящему сильный фильм, и Лара с самого начала не сомневалась, что он будет успешным.
Почему же, увидев в газете свое обнаженное тело, она позволила себе так легко забыть обо всем этом?
«Я была плохой подругой Никки, – с запоздалым раскаянием подумала Лара. – Ей сейчас очень нелегко, и я должна быть с ней».
С этой мыслью она достала из сумочки свой сотовый телефон, чтобы немедленно вызвать Никки, но телефон молчал – очевидно, в нем сели аккумуляторы.
Вот теперь Лара была по-настоящему отрезана от мира, но это ее не испугало. Пожалуй, то, что телефон не работал, было даже к лучшему, поскольку ее порыв позвонить Никки был скорее продиктован всплеском эмоций, а разговаривать с Никки она станет, когда все обдумает и успокоится.
Только взвешенные, рациональные решения могли помочь Ларе снова стать хозяйкой своей судьбы.
Джоуи безостановочно расхаживал из стороны в сторону.
Гостиная в доме Лары была достаточно просторной, но он был настолько погружен в свои тревожные мысли, что несколько раз натыкался то на кресла, то на журнальный столик.
Дурные предчувствия тяготили его. Джоуи казалось, что с Ларой либо уже случилось что-то скверное, либо вот-вот должно случиться. Единственным человеком, кто мог более или менее рассеять его тревоги,
