– Пошли, – эхом отозвался Мик.
И, натыкаясь на столики, они зашагали к выходу.
К двадцати одному году у меня уже была репутация мужчины, который знал, как доставить удовольствие женщине. А в Голливуде оказалась тьма-тьмущая баб с туго набитыми кошельками, которые были не прочь провести время с парнем, у которого в самом деле стоит.
У меня уже была собственная квартира, новенький «Корвет»и – самое главное – много постоянных клиенток, которые щедро оплачивали мои услуги. Со стороны могло показаться, что я живу – как сыр в масле катаюсь, и все-то у меня есть, но это было не так. Яне получил того, чего мне больше всего хотелось.
А хотел я стать кинозвездой.
Из-за этого мне приходилось жить двойной жизнью. В моей квартире даже было два платяных шкафа – в одном висели роскошные костюмы, купленные мне благодарными клиентками, в другом – джинсы, майки, спортивные джемперы.
С одной стороны, я был классным мальчиком по вызову, племенным жеребцом, хреном моржовым, который за крутые бабки ублажал развратных голливудских коров. С другой стороны, я был никому не известным скромным парнем, который днем бегал в актерскую школу вместе с официантками и рабочими с заправочных станций.
У меня даже была подружка – очень милая девчонка по имени Марджи, – которая не знала о моей тайной жизни ровным счетом ничего. Она считала, что я – сын состоятельных родителей. Я ее не разубеждал.
Марджи нравилась мне своей наивностью и неиспорченностью.
Абсолютное большинство девушек, с которыми я сталкивался в Голливуде, были уже, что называется, тертыми. Все они когда-то побеждали в конкурсах красоты или в чем-то подобном, что давало им определенные надежды, но везло, в конечном счете, единицам. Остальные же оказывались сначала в особняке «Плейбоя», потом – на панели и в конце концов загибались с передозы или кончали свои дни в психушке.
Марджи была совсем другой. Она жила с родителями в Вэли, и я знал, что подростком она снималась в каком-то детском сериале.
Потом ее карьера неожиданно прервалась, и сейчас – в девятнадцать – она предпринимала отчаянные попытки вернуться в кинобизнес.
Нам было хорошо вместе. На моей памяти это был первый случай, когда я получал настоящее удовольствие от близости с женщиной, которая не платила мне ни цента.
Среди моих клиенток была некая Элайза фон Штойбен, которая, как я полагал, могла оказаться весьма полезной в осуществлении моей мечты. Элли была замужем за крупным продюсером Максвеллом фон Штойбеном, у которого были практически неограниченные возможности. Оставалось только намекнуть Элли, что мне от нее нужно.
Мы встречались с ней два раза в неделю в роскошных апартаментах на верхнем этаже небоскреба на бульваре Уилшир. Я понятия не имел, кому принадлежит эта квартира; ясно было только, что не Элли, поскольку никаких личных вещей здесь не было.
– Это твой скворечник ? – спросил я однажды.
– Нет, – коротко ответила она, не добавив больше ни слова.
В свое время она, должно быть, была настоящей красоткой.
Даже сейчас, в пятьдесят с небольшим, она все еще могла кружить головы. Мне она рассказывала, что муж не спит с ней вот уже несколько лет.
– На мой взгляд, он слишком любит извращения, – поделилась она как-то, впиваясь мне в спину своими длинными, похожими на птичьи когти ногтями. – Он предпочитает девочек по вызову, так почему я не могу позволить себе развлечься на стороне?
«Конечно, можешь, – подумал я. – Особенно до тех пор, пока ты платишь мне по пятьсот баксов за сеанс».
Но такие «откровенные» разговоры случались у нас редко: Элли была очень деловой дамочкой. От меня ей нужны были не разговоры, а секс – как можно больше и как можно чаще. За это она и платила: на тумбочке возле кровати всегда лежали пять новеньких, хрустящих банкнот по сто долларов. Должно быть, она думала, что это меня возбуждает.
Что ж, секс так секс. Это я умел, и умел хорошо. Готов поспорить, что ничего подобного она не получала за всю свою жизнь.
Со временем Элли стала рекомендовать меня своим знакомым, и моя клиентура существенно расширилась, причем все это были женщины из высших кругов. Голливудские вдовы, как я иногда называл их про себя. У большинства из них мужья, конечно, имелись, но чисто номинально; ни одна не получала от своих супругов ни ласки, ни внимания, а я готов был дать им все, в чем они так нуждались.
И все они теперь были моими. Жена знаменитого режиссера.
Бывшая жена кинозвезды. Развратная старая агентша. Деньги для них ничего не значили – эта публика уже привыкла тратить сотни и тысячи на удовольствия.
Однажды я спросил Элли, не может ли она помочь мне с карьерой.
– Я уже помогла тебе, – спокойно ответила она. – Я нашла тебе клиенток больше, чем ты в состоянии обработать.
– Я имею в виду не эту карьеру, – ответил я.
Она сжала мою мошонку своими холеными пальцами.
– Надеюсь, ты не хочешь стать актером, милый ? – спросила она почти ласково. – Все актеры – дрянь, шваль, мусор. К ним все так и относятся. А в сексе ты король – так оставайся королем.
