– В какой же?
– Дейли собирается распределять должности...
– Да пропади он пропадом.
– А ты ревнуешь.
– Да помочиться мне на него.
– Ой, Нейт. Извини. Просто я хочу для тебя большего. Всего-навсего хочу, чтобы ты жил вровень со своими возможностями.
Я ничего не сказал.
Помолчав немного в полутьме, Джейни поцеловала меня в губы, я не ответил.
– Да что случилось? – проказливо засмеялась она. – Разве я у тебя уже все силы отняла? Я не мог не улыбнуться ей в ответ.
– Я хочу тебя... Но теперь я буду сверху.
– Как скажешь.
Я вошел в нее. До этого никогда я не был в ней без презерватива. Это было удивительное ощущение – тепло и нежность одновременно, – но внезапно меня как будто что-то толкнуло, и я резко отстранился и перекатился на спину.
– Нейт! – Она положила руку мне на грудь. – Что с тобой? Что-то не так?
– Джейни, прошу тебя, оденься.
– Что?!
– Пожалуйста.
Она медленно встала с постели. В глазах ее стояли слезы. Оделась она быстро, я тоже. Мы направились пешком к надземке.
Долго стояли и молча ждали поезда.
Только когда он появился, я сказал:
– Джейни, прости меня. Это только из-за того... В общем, всю неделю разные люди пытались мной управлять, манипулировать. И из всех предложений на этой неделе я только сегодня один раз поддался на подкуп.
Она взглянула на меня, карие глаза на слезе, язвительные губы крепко сжаты, но дрожат. Она сдернула перчатки, сняла кольцо, которое я подарил ей в знак помолвки, и вдавила его мне в ладонь.
– Веселого Рождества, Нейт, – сказала она и повернулась навстречу подходящему поезду.
Потом резко развернулась, поцеловала меня в щеку, села в поезд и уехала.
Я вернулся в свою контору, сел за стол, глядя на измятую постель и вдыхая запах Джейни – аромат цветочных духов и мускуса одновременно. Я мог бы открыть окно и проветрить комнату. Но не сделал этого. Подумал, что это вскоре у меня пройдет; так и случилось.
Было всего полдесятого. Я позвонил Элиоту и сказал, что приду на Рождество.
Часть II
Застарелая боль в животе
7 января – 9 апреля 1933г.
Глава 9
Тело лежало в яме около телеграфного столба. Снега не было. Ветер раскачивал высокий, коричневого цвета бурьян; почва в основном была песчаная с примесью гальки, под ногами хрустело. Вблизи дороги был гравий, а рядом с ямой борозды песчаной грязи с колеёй от стертых покрышек и отпечатками ног. Рядом с телом стоял маленький, средних лет мужчина в кепке и тяжелой коричневой куртке, как бы заявляя, что это – его собственность. Рядом с ним – амбал в ковбойской шляпе и охотничьей куртке со значком, очевидно, шериф. И кроме них ни единой души вокруг – только труп в яме.
Позади этих типов и трупа вздымались песчаные дюны, испещренные пятнами пожухлой травы цвета хаки и похожие на гигантские скальпы, почти полностью облысевшие – осталась только реденькая растительность сзади. Голые деревья, сучковатые, черные на фоне бледно-голубого неба, тесно прижались друг к другу, наблюдая за всем с вершин дюн, доходивших местами до сотни футов. Ветви соприкасались, образуя черное кружево на фоне горизонта. Холодноватый воздух и пейзаж, смахивающий на пустыню, противоречили друг другу, и ветер дул как бы не скрывая своей иронии.
Мы находились на удаленной дороге вблизи Честертона, штата Индиана: почти на пятнадцать миль восточнее Гэри и пять миль на запад от Бог знает чего.
Было утро субботы, около семи, и я бы наверняка спал. Но позвонил Элиот и сказал, что он за мной заедет. Есть кое-что такое, что мне надо увидеть.
Это кое-что оказалось трупом в яме.
Элиот наклонился над телом, лежащим на боку, одетым в пальто. Шляпа почти закрывала лицо покойника. Элиот сдвинул ее в сторону.
– Это Тед Ньюбери, – сказал он мне.
Человек, бывший, по всей видимости, шерифом, подумал, что это относится к нему. «Слишком много о себе воображает», – заметил он. Ему было около пятидесяти пяти; испещренный прожилками нос доказывал, что он не соблюдал все те законы, которые должен поддерживать по долгу службы.
– Я – Несс, – объяснил Элиот предполагаемому шерифу. – Еще пара человек из Чикаго скоро появится: представитель из департамента полиции и адвокат покойного.
– А что нам делать с трупом?
– А что вы обычно делаете?
– У нас нет морга; мы пользуемся местной покойницкой.
– Вот и воспользуйтесь.
– Ничего, если я им сейчас позвоню и вызову?
– Думаю, что это разумно. День довольно холодный, но этот парень не продержится долго.
– Мне нужно дойти вон до той фермы, – сказал шериф, указав направление рукой в толстых вязаных перчатках. Потом опустил руку и подождал чего-то, но ответом ему была тишина: Шериф усмехнулся, пожал плечами и сказал:
– В моей машине до сих пор нет полицейского радио. А хотелось, чтоб было.
Элиот только молча взглянул на него. Шериф кивнул и пошел по направлению к ферме – пар от дыхания сопровождал его, вроде дыма от паровой машины.
Элиот пристально разглядывал Ньюбери. У Ньюбери в жизни была репутация веселого, компанейского малого (хотя я с ним никогда не встречался). Этот большой, темноволосый, грубовато-красивый гангстер лет сорока сейчас валялся в яме – мертвый, с вывернутыми карманами.
Парень в кепке и коричневой куртке сказал Элиоту:
– Я его нашел. На закате почти...
Элиот кивнул, ожидая продолжения рассказа, но парень молчал.
– Был здесь кто-нибудь, когда вы его нашли? – спросил Элиот.
– Нет. Только я.
– А что-нибудь еще вы можете мне об этом рассказать?
– Этого парня кто-то прикончил, вот и все. А репортеры скоро приедут?
– Появятся рано или поздно.
Парень неохотно отошел к своему дешевенькому автомобилю.
Элиот приблизился ко мне и покачал головой.
– Искатели паблисити, – заметил он. Я воздержался от какого-либо насмешливого замечания.
– Подойди и посмотри на Теда.
– Да вообще-то я уже видал мертвецов.
– Знаю, что видел. Подойди.
Мы подошли к трупу, и Элиот, встав на колени, показал на его пояс. Пряжка была большая, ювелирной работы: бриллианты и изумруды.
– Похожий видал еще когда-нибудь? – спросил Элиот.
– Ну да. У Джейка Лингла был такой же, в тот день, когда его застрелили. Элиот кивнул:
– Капоне подарил своим корешам не один такой забавный пояс.
Джейк Лингл был той темой, которой Элиот никогда в разговоре со мной не
