вверх, чтобы держать Диллинджера на прицеле, если тот соберется удрать по этому пути, ведь аллея прямиком вела к квартире Анны Сейдж.
На другом конце аллеи стоял человек, которого я никогда прежде не видел. Как мне сказали, это был капитан Тим О'Нейли из Восточного Чикаго. Старый потрепанный коп в очках в черной оправе с оспенными отметинами на лице.
Я смотрел на них через улицу, где под уличной лампой Коули устроил свой командный пункт. Еще несколько агентов прогуливались по Линкольн-авеню. Среди них был покоритель женщин – Заркович в черном костюме и соломенной шляпе.
Он курил сигарету в черном мундштуке. Коули не понравилось, когда он увидел меня.
– Оставайтесь на этой стороне улицы, – сказал он, ткнув в меня толстым пальцем.
– А мне все равно, – ответил я. – У меня нет оружия, и я не участвую в шоу Дикого Запада. Коули хлопнул кулаком по ладони.
– Здесь не будет никакого чертова шоу! Ясно?
– Ясно. Надеюсь, ваша кавалерия, которая кругами мечется вокруг форта, тоже это прекрасно понимает!
Возмущенный Коули сделал руками жест, как делает арбитр, чтобы игрок «остыл», хотя в данном случае, конечно, имел в виду другое.
– Не болтайтесь у нас под ногами. И вообще не вмешивайтесь, – сказал он.
– А вы знаете, что он не вооружен?
– Что?
– Да, я видел, он шел без пиджака. Если у него была «пушка», то он ее запрятал в задницу.
– Мне не нравятся подобные разговоры, мистер Геллер, вы весьма грубы.
– Мир наш тоже грубый, не так ли?
Я отошел от него и прислонился к стене здания.
Вскоре ко мне подошел Заркович.
– Какой теплый вечер. Геллер.
– Да, и будет еще теплее.
Держа руки в карманах, так что видна была золотая цепочка от часов, он широко улыбался. Затем покачался на каблуках.
– Мне казалось, Геллер, что вы в этом не участвуете.
– Как-нибудь я доберусь до вас и до ваших друзей поодиночке и продемонстрирую преимущество куска свинцовой трубки над резиновым шлангом.
Его лицо перекосилось.
Я промолчал. Он добавил:
– Я слышал, как Коули давал вам совет держаться подальше и не вмешиваться. Это хороший совет. Почему бы им не воспользоваться?
– Может, и воспользуюсь. Понимаю, что вы будете рады, если в меня угодит случайная пуля.
– О, у меня в жизни не так много желаний, исполнения которых хотелось бы больше всего.
Он покачал головой, отошел и сел в машину, припаркованную напротив места, где стоял его дружок О'Нейли.
Стоя у стеклянной витрины с фотографиями из фильма, Пурвин возился с сигарой, но пока он ее не зажигал. Зажженная сигара будет сигналом, что он опознал Диллинджера.
Он узнал Диллинджера в Лоуренсе сразу же, как только тот прошел мимо с Анной и Полли.
– Это он. Я его узнал, – сказал он мне и агенту Брауну.
– Неужели? – спросил я.
– Да. Я изучил все имеющиеся у нас фотографии Джона Диллинджера. Даже по затылку могу определить, что это он.
В это время Диллинджер покупал билеты у кассирши, а Анна и Полли, ожидая его, болтали друг с другом.
– Сколько у вас имеется фотографий затылка Диллинджера? – спросил я, но он не ответил.
Вскоре Диллинджер провел своих дам в зал. За ними последовал Пурвин, а потом и я. Он послал Брауна позвонить Коули, а меня попросил,
В зале не было свободных мест.
Мы встретились в фойе.
– Вы его видели? – спросил меня Пурвин.
– Нет, а вы?
Он покачал головой.
– Я надеялся, что увижу их, а также отыщу свободные места позади.
– Вы знаете, чего желают люди в аду. Пурвин кивнул.
– Мне тоже не помешает освежиться.
Он подошел к питьевому фонтанчику и сделал несколько глотков. Я последовал его примеру, а потом мы снова вышли на жаркую улицу, где и остались, поджидая подкрепления. Я понимал, что моими услугами пользовались, кажется, в последний раз.
Всю улицу заполонили мужчины в шляпах и пиджаках. Остальные пешеходы и водители машин были в рубашках с короткими рукавами и в кепках. Агентов невозможно было не заметить. Я обратил внимание, что девушка в кассе, хорошенькая молоденькая блондиночка, выглядела страшно испуганной.
Я подошел к Коули.
– Что вам нужно? – спросил он, не глядя на меня.
– Девушка в кассе напугана, почему бы вам не сказать ей, что вы полицейские?
– Геллер, не лезьте не в свое дело.
– Она, наверное, решила, что вы – сборище громил. И она не слишком ошибается, по крайней мере в отношении парней из Восточного Чикаго. Она думает, что ее сейчас станут грабить. Вам должно быть известно, что за последнее время было ограблено несколько кинотеатров.
– Нет, мы этим не занимались.
– Приятно, что вы не занимаетесь такой мелочью. Коули, хочу вам пожелать успехов во всех ваших начинаниях.
И я снова отошел на свое прежнее место.
Через несколько минут я увидел, как девушка, продававшая билеты, разговаривала с усатым мужчиной в белой рубашке и с бабочкой. По виду это был типичный менеджер. Он кивнул головой и сразу же исчез. Никто из агентов ФБР не обратил на это внимания.
Через пять минут синяя машина с надписью белыми буквами «Отделение полиции Чикаго» подъехала к кинотеатру. В машине сидели два копа. Из-за жуткой жары на этой неделе им разрешили работать не в форме. На них были только форменные фуражки и синие брюки с синими рубашками с бляхами на груди. Парни, видимо, подъехали из близлежащего отделения полиции, что на Шеффилд-авеню. Внешне они выглядели жестокими и сильными. Один из них выскочил из машины, держа в руках пистолет.
Заркович подбежал к нему еще до того, как тот успел выйти на тротуар.
– Это федеральная засада, коп, – пояснил Заркович, – двигай отсюда.
Чикагскому копу это не понравилось, но вмешался более дипломатичный Коули и показал полицейскому свое удостоверение. Он подтвердил, что здесь действительно велось наблюдение.
– Мы будем благодарны, если вы уедете отсюда, – сказал Коули, – иначе у нас сорвется операция. Полицейский поморщился.
– Ладно. Они уж наверняка никогда не заметят вас в этих костюмчиках! Бог ты мой!
