него были узкие губы и серые мертвые глаза. Минут через пятнадцать после ужина он вдруг решил сам представиться.
– Я – Карпис, – сказал он. Я уже догадался об этом.
– Меня все называют Олд Крипи, – добавил он, – не знаю почему.
Он улыбнулся, и эта жуткая улыбка меня потрясла. Так улыбается гадкий ребенок, обрывая крылья жука. В этот момент он как раз отрывал крылышко цыпленка.
– Или О. К., – добавил Нельсон.
– Или О. К., – согласился Карпис. – Я откликаюсь на это имя.
Я кивнул ему.
– Рад встретиться с вами, Карпис. Он показал мне засаленную руку.
– Мы пожмем руки позже. Ваше имя – Лоуренс?
– Правильно.
– Из Чикаго?
– Сейчас да, оттуда.
– Вы для кого-то работаете?
– Да.
– Раньше я имел дела с чикагскими Бойз.
– Вот как.
Я проглотил пюре с соусом.
– Согласен с вами. Здесь так хорошо. Мне бы тоже хотелось пожить за городом.
Карпис кивнул головой. Очки и прилизанные волосы делали его похожим на учителя математики. Но в его улыбке сквозила какая-то угроза.
– Мне кажется, что и компания здесь получше. Мы работаем, чтобы жить, не то что ваши приятели хулиганы, – сказал Карпис, продолжая жевать цыпленка.
Я не понял, что он хотел сказать, но выяснять у него ничего не стал.
Мамочка обратилась ко всем:
– Кому-то нужно подняться наверх и притащить сюда Луизу, ей следует поесть.
Долорес, сидевшая рядом с Карписом, заметила:
– Мамочка, мне кажется, что не следует делать это. Она в шоке, рыдает и не может остановиться. Не надо ее трогать...
Мамочка покачала головой, глядя на оставшуюся еду на столе.
– Грех выбрасывать такую хорошую еду, – сказала она. – Бедняжке нужно спуститься и поесть.
Пола улыбнулась, выпила глоток виски и заметила:
– Может, я отнесу ей наверх какую-нибудь еду?
Мамочка запротестовала:
– Луизе не следует прятаться, для нее же будет лучше.
Я не мог сдержаться.
– Мамочка, не думаете ли вы, что для нее будет слишком тяжело сесть за стол, на котором она совсем недавно видела мертвым своего дружка.
Мне казалось, что у многих это заявление могло бы отбить аппетит, но за этим столом такого не случилось. Только Моран ничего не ел и с завистью поглядывал на стакан Полы.
Мамочка, конечно, меня не поняла и ответила:
– Это всего лишь стол.
Док Баркер, который молча и изысканно кушал, отложил свой початок вареной кукурузы и заметил, неприятно улыбаясь:
– Мамочка, ты иногда бываешь просто невозможной.
– Не смей со мной так разговаривать! Сидя через стол от своего брата, Фред улыбнулся золотой улыбкой и сказал:
– Ты – храбрая девочка, Мамочка. Никто в этом не сомневается.
Мамочка обиделась.
– Если кто пожелает, есть еще яблочный пирог. Никто не отказался, кроме Морана. Он сидел за столом, сгорбившись.
Пола пожалела его и пошла в соседнюю комнату за выпивкой. Она налила для Морана полстакана виски и добавила немного в свой стакан.
Моран быстро все выпил и, когда мы начали есть пирог, встал и объявил:
– Иду спать. Мамочка спросила:
– Док, так рано?
Он насмешливо прикоснулся рукой к груди.
– Мадам, у меня был длинный, тяжелый и сложный день. В этой самой комнате я потерял своего пациента лишь несколько часов назад. Иногда бывают дни, когда я ищу утешения в бутылке, но чаще всего помогает сон.
Фермерские мальчики, толкнув локтями друг друга, засмеялись: старый Док так смешно разглагольствовал.
– Сядь, Док, – тихо сказал Нельсон, вилкой аккуратно отделяя кусок пирога.
– Вы обращаетесь ко мне... «Детское личико»?
Все замерли.
Нельсон улыбнулся и взял кусок пирога вилкой, поднес его ко рту и проглотил.
– Да, сядь.
– Я устал и не собираюсь подчиняться приказаниям...
– Сядь.
В голосе Нельсона не было угрозы.
Моран тем не менее сел, но спросил:
– Почему тебе необходимо мое присутствие здесь? Нельсон заметил:
– После себя нужно убирать, так делают люди с хорошими манерами.
Казалось, что Моран удивился, посмотрел на свою тарелку. Все было чисто.
Нельсон, как фокусник, широко развел руками, и мне представилось, что на этом столе распростерт труп с синим лицом. Готов биться об заклад, что всем присутствующим представилось то же самое.
У меня пропал аппетит. Я отодвинул свою тарелку с пирогом, и у меня забурлило в животе.
– Он все еще в сарае, – продолжал Нельсон, посмотрев на Фреда. – Я прав? Вы его оттуда не убирали?
Младший сын фермера спросил шепотом у матери:
– Кого?
Она зашикала на него. Фред ответил:
– Конечно, он там.
– Так, хорошо, ему пора, – сказал Нельсон, встав из-за стола и вытерев руки салфеткой.
У Морана от возмущения широко раскрылись глаза, но он побаивался Нельсона и всех остальных.
– Какая ерунда!
Док Баркер тоже поднялся.
– Я согласен с Нельсоном, вы запороли операцию, Док. Самое малое, что можете теперь сделать, так это помочь избавиться от останков Кэнди. Вы всегда нам говорили, что знаете, где лежат покойники. Почему на этот раз все должно быть иначе?
Вскоре пять человек вышли в темноту. Они тащили закутанное в простыню тело Кэнди Уолкера. Нельсон хорошо ориентировался на ферме, и я решил, что он действительно родственник Верле и Милдред. Он шел первым с фонариком в руках. Ночь была ясной. Звезды высыпали на небе и сверкали, как бриллианты на темной ткани. В такой компании это могли быть только краденые бриллианты.
Неполная луна также помогала освещать нам дорогу. Ночной прохладный, насыщенный густыми
