– А что, я нуждаюсь в помощи?
– Конечно, и первое, что ты должна сделать, так это вернуться домой.
Она перестала улыбаться:
– Домой? Зачем?
– Повидаться с отцом.
– Ох... Право же, не знаю...
– Ты должна наладить с ним отношения. Это нужно прежде всего для тебя самой. Ты ему многим обязана.
– Мне бы не хотелось встречаться с ним наедине.
– А кто сказал, что ты окажешься с ним наедине?
– Ты, что, намерен поехать со мной?
– Конечно, и быть рядом с тобой.
– Тогда я подумаю, – сказала она, прижимаясь ко мне.
Я помогал ей, я понимал, что помогал ей. Но я все еще чувствовал себя последним негодяем. И понимал, что после того, что произошло между мной и ею, мне лучше было бы никогда не встречаться с ее отцом; просто нужно доставить Луизу к нему и получить эту тысячу баксов.
Это вовсе не означало, что я не хотел рассказать ей правду. Но если бы я сделал это, то мог бы спровоцировать уход Луизы от меня и тогда потерял бы обещанные ее отцом деньги.
Или она могла кинуться к Ма Баркер или Хелен Нельсон, или остальным, а некоторые из них имели пистолеты. Что тогда станется со всеми моими планами?
Итак, в четыре часа я был в пути с Ма Баркер, которая занялась моим воспитанием.
– Это большая ответственность, – сказала она, поддразнивая меня, – приглядывать за целым домом женщин...
– Я думаю, они бы могли приглядывать за мной, Ма, – ответил я, улыбаясь. Она тоже улыбнулась.
– Ты ведь не собираешься обижать эту девушку?
– Вы имеете в виду Лулу? Конечно, нет.
– Тебе досталась хорошая девушка. Не отпускай ее от себя.
– Постараюсь.
Я припарковал «Аубурн» на открытой площадке перед большим кирпичным трехэтажным домом на Пайн-Гроув, где когда-то жил настоящий Джимми Лоуренс. Вскоре на полквартала ниже Долорес остановила свой автомобиль. Я взглянул на часы: пять пятнадцать. Захват Гувера назначен на без десяти семь. У нас была еще масса времени. Я внес в дом багаж девушек, и они все разгалделись. Когда все вещи были размещены по спальням, было уже около половины шестого.
Мамочка предложила Луизе и мне небольшую комнату, отделанную всеми оттенками голубого, с двуспальной кроватью под нежно-голубым покрывалом. Над накрытым салфеточкой туалетным столиком висела картина, изображающая Иисуса Христа.
– Дети, вы можете здесь укрыться, – сказала она. Луиза поблагодарила ее:
– Спасибо, Ма, – вы святая.
Я тоже поблагодарил ее, но не мог полностью отдаться отдыху после дороги, с картиной Иисуса или без нее. Ма сказала:
– Джимми, я понимаю, тебе хотелось бы удрать от нас, особенно сегодня, но... мне кое-что нужно.
– Да? – удивился я.
– Да. Пойдем со мной.
Я с Луизой на буксире последовал за ней.
Мы прошли в большую, белую кухню. Ма открыла передо мной холодильник, показывая почти пустые полки.
Она распростерла руки, словно ангел крылья.
– Что я могу приготовить на ужин, если ты не сходишь в магазин?
И в самом деле – что?
– Если вы все запишете. Мамочка, – сказал я, – то я, конечно, схожу за покупками, пока магазины не закрылись.
Она села и стала каракулями исписывать лист бумаги. А я-то голову ломал, какой выдумать предлог, чтобы выйти из дома. Собирался сказать, что мне нужно побывать у себя на квартире, взять некоторые вещи для моего пребывания здесь. Но она сама выручила меня. Карпис просил меня оставаться у телефона весь остаток дня и вечер на случай, если возникнет нужда в какой-то дополнительной помощи. Но теперь мною командовала Ма, которая в этот самый момент вручала мне список гастрономических покупок и тем самым прикрывала меня.
– Пойдем, – обратился я к Луизе, протягивая руку, – составь мне компанию.
– Конечно, – согласилась она, беря меня за руку.
– Но Док и Артур просили девушек сегодня оставаться дома, – возразила Ма.
– Но вы же не хотели бы послать мужчину в магазин одного, верно? – спросил я.
– Ты прав, – сказала она, – сейчас достану свою шляпку и пойду с тобой сама.
– Я возьму Луизу. Лучше не оставлять девушек. Если Док или Артур позвонят, то, наверное, не захотят разговаривать с кем-нибудь из этих глупеньких девушек. Они захотят говорить с вами, Ма, – убеждал я ее.
Она улыбнулась, сцепила свои пухлые ладошки и, взмахнув ими, воскликнула:
– Тогда, кыш, вы оба, кыш!
Мы направились к выходу через гостиную. Пола вытянулась на зеленой софе в большой комнате Ма со стаканом виски в руке, который подняла и, подмигнув нам, сказала:
– Вы очаровательная пара.
Хелен Нельсон сидела, грустная, у окна, она беспокоилась о своем муже. Долорес в другой комнате распаковывала вещи. Мамочка, которой на кухне нечего было делать, вернулась к своей незаконченной мозаике деревенской церкви.
Вскоре мы с Луизой уже сидели в «Аубурне» и ехали по направлению к Лупу.
Спустя некоторое время Луиза спросила:
– А в какой магазин мы направляемся? Мы уже проехали Лэйк-Шор-драйв, справа промчался Голд Коаст, слева озеро. Вдалеке показался Дрэйк.
– Мы едем не в магазин, – ответил я.
– А куда же?
– Просто сейчас я увожу тебя от того места.
– Да?
– Да.
– Но я... я оставила там все свои вещи! Одежду... щетку... альбом с вырезками...
Я взглянул на нее.
– Ты оставила там все, Луиза. Понимаешь? Все...
Она ничего не поняла, но промолчала.
Было почти шесть, когда я остановил «Аубурн» на аллее за зданием, в котором находился мой офис, и поставил его на свободное место рядом с моим «шеви-купе». Взял Луизу за руку, словно ребенка, быстро пошел мимо кулинарии на углу к двери между «Барни коктейль лоунж» и ломбардом. Затем – на лестницу, четыре пролета вверх. Каблуки Луизы эхом отдавали за моими шагами, когда она следовала за мной, ей пришлось почти бежать. Я отпер дверь офиса.
– Но это офис детектива! – сказала она, прочитав табличку на стеклянной матовой двери.
– Правильно.
Я затворил дверь за ней. Луиза стояла, оглядываясь и прижимая к груди сумочку.
– Это кровать Мерфи? – спросила она.
– Да, – сказал я, кидаясь за стол и вытаскивая телефонный справочник из ящика.
– Здорово! Я видела такую мебель на Всемирной выставке.
– Все видели, – сказал я, ища в книжке номер.
