Даже пригласил танцевать, но я отказалась. И почему люди такие фальшивые? Стараются оказывать мне внимание только потому, что у меня такой отец. Лучше бы вообще не подходили.
Я вдруг почувствовала себя совсем разбитой. День показался нескончаемым, а мне еще предстояло ехать в Вирджиния-Уотер. Я попросила Питера проводить меня до такси.
На танцевальной площадке поднялась суета, и Фонтэн со всех ног кинулась туда. Я воспользовалась этим, попрощалась с отцом и улизнула.
У Питера был красный «Шевроле», на котором он привез меня сюда.
— Я сам отвезу вас, — предложил он.
— О нет, это слишком далеко, и уже очень поздно, — возразила я.
Меня не прельщала перспектива провести еще целый час в обществе Питера.
— Чепуха, — отрезал он и взял меня за руку. — Машин сейчас мало, так что доедем — оглянуться не успеете.
Что ж, похоже, я влипла. Ни слова не говоря, я залезла в машину, и мы поехали.
Питер гнал во весь опор. Я откинулась на спинку сиденья и даже не заметила, как задремала. Спала я, похоже, целую вечность, а проснулась оттого, что Питер меня целовал. Машина стояла на обочине загородной дороги.
Я не знала, что предпринять, — Питер застал меня врасплох, но обижать его мне вовсе не хотелось. Ведь он как-никак взялся везти меня в такую даль. Поэтому я молча сидела, дожидаясь подходящего момента, чтобы покончить с любезностями.
Ну, нет! Его рука скользнула по моей груди. Этого я не потерплю. Я оттолкнула его руку и сказала:
— Прошу вас, Питер, не надо. Но он не послушался, и тут уж я разозлилась не на шутку. Его руки, казалось, были всюду.
— Не надо со мной драться, — горячо заговорил Питер, пытаясь преодолеть мое сопротивление. — Расслабься и получай удовольствие.
Я была готова убить его! Он уже залез ко мне под юбку, но тут я размахнулась и изо всех сил ударила его.
Питер отшатнулся, схватился за рот.
— Ах ты, сучка! — прохрипел он в изумлении. И как меня только угораздило с ним связаться! Скорей бы рассказать Мадлен. Не помня себя, я выскочила из машины и бросилась бежать, не разбирая дороги. Темно было хоть глаз выколи. Я даже понятия не имела, где нахожусь. Какие же отвратительные эти мужчины — всем им нужно только одно…
Вдруг я услышала шум мотора. Меня ослепил свет фар. Это Питер катил ко мне.
Что делать? Попробовать спрятаться в надежде, что он меня не найдет? Или забраться в машину и потребовать, чтобы он отвез меня домой?
Холод стоял собачий, а тут еще и дождь заморосил. Эх, была не была! Я остановилась и спокойно подождала, пока машина поравняется со мной. Питер распахнул дверцу.
— Залезай, — позвал он как ни в чем не бывало. — Не изнасилую, не бойся.
Я села в машину. Надо же, даже не извинился. Ну и хам!
Оказалось, что мы были в каких-то пяти минутах езды от дома Мэдди. Остаток пути я хранила гордое молчание. Питер тоже не пытался разговаривать. Как только он притормозил, я вылезла и холодно попрощалась:
— Спокойной ночи.
— До скорого, динамистка! — выкрикнул он мне вслед.
Ну и ну! Я готова была растерзать его.
Глава 7. ТОНИ
Прошла неделя. Я четыре раза ходил в кино, ужинал в «Трейдер-Вике», просадил двадцать пять фунтов в рулетку, купил три новых рубашки и исправно трахался каждую ночь.
Фонтэн куда-то свалила. Очередное путешествие. Она никогда не предупреждает меня о своих отлучках — просто исчезает, и все тут. Ей, наверное, приятно держать меня в постоянном напряжении.
Джанин, похоже, решила перебраться ко мне. Не знаю, как от нее избавиться. Вообще-то Гнусик (так я ее прозвал из-за манеры говорить в нос) — неплохая бабенка. Безотказная и все такое. Каждую ночь приходит в «Хобо», торчит до конца, потом мы едем ко мне, заваливаемся в постель, а несколько часов спустя она уже вскакивает и мчится на студию. Возвращается около семи, когда я только-только успеваю глаза продрать. Славный, конечно, зверек, но пора бы и честь знать. А то я за всю неделю так и не смог навестить Сэйди.
Сегодня суббота, большая светлая суббота, самый напряженный день недели. Для меня. Сейчас уже восемь вечера, и я всерьез подумываю, не пора ли вставать. Гнусик еще спит. Вкалывает, конечно, девка на совесть. Как только сил хватает? Правда, здорова она, как лошадь.
А мне нужна новая квартира. В моей конуре стало уже тесно. Когда Фонтэн вернется, я хочу завести с ней серьезный разговор насчет бабок. Мне уже давно не хватает того, что она мне платит. Яхтою гораздо больше. Попробуйте-ка пробыть на ногах каждую ночь, кроме воскресенья. Другой бы на моем месте такую капусту рубил!
Пожалуй, сегодня я надену новую черную шелковую «водолазку»с черными брюками. Вот куда все бабки идут — шмотки сейчас дороги, а марку нужно держать. Так-то. В моем деле нельзя уподобляться всяким хипам и волосатикам. Все уже привыкли, что Тони всегда свеженький, подтянутый и одет с иголочки. И так должно быть всегда.
Вы, правда, не подумайте, что я коротко стригусь. Нет, прическа у меня самая модная, волосы чуть завиваются над воротничком.
Если повезет, успею смыться, пока Гнусик не проснется.
Увы, не повезло. Поймала меня у самой двери.
— Киска! — заверещала она. — Подожди! Куда мы с тобой пойдем?
Черт побери! Значит, придется вести ее ужинать.
Я подождал, пока она втиснулась в облегающее белое платье, расчесала волосы и приклеила ресницы. Нет, братцы, так больше не пойдет, подумал я, пора от нее избавляться.
Я звякнул Сэмми, и мы договорились встретиться в итальянском ресторанчике. Сэмми привел новую зверушку, и мы по-королевски поели спагетти с тефтельками.
Подружке Сэмми на вид лет пятнадцать, не больше. Подцепил ее на автобусной остановке. Сэмми обожает колесить по улицам на своем стареньком драндулете, высматривая смазливеньких девчонок. Еще не было случая, чтобы он вернулся с охоты с пустыми руками. Должно быть, девчонки клюют на его допотопное авто. Как-то раз он преследовал автобус от Бейкер-стрит до самого Элефант-энд-Касл, заприметив в окошке хорошенькую мордашку. Сэмми клянется, что обладательница мордашки вознаградила его за настойчивость буквально через десять минут после того, как пересела к нему в машину.
Боюсь, что рано или поздно Сэмми нарвется. Отец какой-нибудь из малолеток вломит ему по первое число. А пока он веселится и в ус себе не дует.
После ужина мы всей компанией завалили в клуб. По субботам я люблю приходить в «Хобо» пораньше. Никого из посетителей еще нет. Цветик наигрывает свои любимые мелодии, Франко орет по-итальянски на официантов, а Тина мажет лаком ногти.
Гнусик с пятнадцатилеткой уединились в дамской комнате, где проторчали, по-моему, целых полчаса.
— Что они там делают столько времени? — возмутился Сэмми. — Кстати, у тебя с этой американкой что-нибудь серьезное? Я смотрю, вы с ней не расстаетесь.
— Как ты можешь такое подумать, Сэмми? Ты же меня знаешь как облупленного. Я как раз собирался тебя попросить, чтобы ты ею немножко подзанялся.
Сэмми хмуро покачал головой.
— У нее была такая возможность, но она ее отвергла. К тому же она для меня старовата. Джанин было двадцать пять.
Сказать по правде, меня мучила совесть из-за Франклина. Я знал, как он страдает из-за того, что Джанин так откровенно прилепилась ко мне. Я уж так и этак пытался замолвить за него словечко — в том смысле, чтобы она затащила его в постель. Парень — настоящий красавец, вот счастье-то какой-то
