лопаты использовал.
- Сурово!
- А главное – ее из табора выгнали. За непрофессионализм. Вот она в пророчицы и подалась.
- Эдмундыч, друг мой ситный, ты чего меня опять от дела оторвал? Чтобы рассказать, кто именно мою супругу очередным глупостям учит? Так мне одновалентно: что цыганка Аза, что колдун Лонго, что сам Глоба. Для меня главное – чтобы дома было тихо, пока она по своим курсам да лекарям шастает. А если она на человеческой глупости хоть копейку заработает, так я этой твоей Пестимии еще и спасибо скажу.
- Да нет, Федорин, про цыганку – это так, вроде присказки.
- А сказка?
- А сказка, как и водится, пострашнее. О том, что Сенатский погиб, слышал?
- Спрашиваешь! У журналиста! Пусть даже матюганского.
- Тогда смотри сюда, Федорин: никто машину Сенатского не обгонял, никто со встречной в лоб не вылетел, водила трезвый, как твой молдавский сектант, трасса сухая, видимость отличная, скорость, как для джипа – вообще черепашья, а он столб таранит. Почему?
- Ты меня так спрашиваешь, словно это я за рулем сидел.
- Подрезали его, Федорин. И очень профессионально.
- Ну, раз профессионально – так и ищите.
- Да уж на месте не сидим, будь уверен. Только вот заковыка: вряд ли кто-то для такого рискованного дела собственную машину возьмет. Всегда найдется какой-нибудь неожиданный свидетель. Даже посреди Антарктиды. Следовательно – что?…
- Номера сменит?
- Долго и хлопотно. Их же еще с кого-то снять надо. А главное – даже для профессионала нет гарантии, что при таком маневре он не притрется своей машиной к джипу. И краску свою на ней оставит. Нет, проще чужую машину угнать.
- Согласен.
- Только вот история какая, Федорин: ни одной угнанной и брошенной машины на территории области не обнаружено. Более того – ни одного заявления об угоне не поступило. Что из этого следует?
- Не знаю.
- Вот и я тоже не знаю. А начальство в свою очередь знать не желает, почему я не знаю. Ему вынь да положь. Конкретику.
- Сочувствую. Но при чем тут ты и угрозыск, когда де-те-пе «гибедедешники» расследуют? Пока что…
- Наша ГИБДД в полном составе самоизолировалась в госпитале с подозрением не то на птичий грипп, не то на птичью болезнь. А на меня навесили весь веночек: и ДТП с двумя покойничками, и оба изнасилования с убийствами, и даже больше – только никому ни-ни! – повторное следствие по стрельбе на вокзале. Так что тут, друг мой Федорин, я скоро не то что к тебе, а к этой цыганке Азе, она же пророчица Пестимия, сам побегу. Ну, в общем, не выкобенивайся и вспомни: тебе ничего не привиделось?
- Привиделось – не привиделось, а вроде кто-то как подсказал… или рассказал: «А на трассе под Семейкой джип с «москвичом» чуть не поцеловались. Так иномарка – в куски, а «москвичу» – хоть бы хны. Значит – есть еще на свете справедливость».
- Подсказал, говоришь?
- Вроде как.
- И как слышимость была? Мог бы говорящего опознать при случае?
- Боюсь, что нет. Это как в школе, когда ты у доски, да еще спиной к классу, а тебе кто-то с задней парты подсказывает. Смысл улавливаешь, а вот кто тебя выручил – Вася или Катя, иди знай.
- А теперь, Федорин, напрягись. И вспомни, хотя бы приблизительно, когда именно тебе нашептали? Потому как, я понимаю, живых людей вокруг в этот момент не было. Иначе бы на них подумал.
- Мне, господин следователь, и напрягаться-то не надо. Я точно помню. Было это в 15 часов 59 минут. По московскому времени.
- Федорин, а в грызло – за издевательство над следствием?
- А телегу в Москву за превышение власти? А, Эдмудь Гороховый? Я всегда в это время нашу «Матюги-ФМ» включаю. У них в «шашнадцать-нуль-нуль» обзор всех городских сплетен. Если что-нибудь стоящее услышу, успеваю в завтрашний номер заслать.
- Подворовываешь, акула пера?
- Обижаешь. Переосмысливаю. Так что – забирай назад свое «грызло», а то больше ни слова от меня не услышишь. Мы хоть и не в Америке, но российские законы тоже на самого себя стучать запрещают.
- Да будет тебе, праведник… то есть, правовед. Если честно, то сто лет мне снилось то, что ты расскажешь. Нет, послушаю с удовольствием. А вот что я в протокол запишу? «Голос из неустановленного источника сообщил свидетелю, что на трассе «Матюганск-Семейка» через 15-20 минут произойдет ДТП, жертвой которого станут водитель и пассажир джипа, принадлежащего господину Сенатскому, представителю члена Совета Федераций в регионе господина Тошмана». Да еще не просто сообщил, а придал информации политическую окраску.
- Стоп-стоп, стоп, что значит – «произойдет»? Я четко услышал: «чуть не поцеловались, джип вдребезги». То есть – уже!
- Да не «уже», а «еще НЕ». Все это ровно в 16.20 произошло. Установлено по обгоревшим часам фирмы «Ролекс» на правой руке погибшего Сенатского.
- То-то и оно, что «Ролекс», а не твоя тайваньская подделка. Эти вполне могли после удара еще какое-то время идти – пока не припекло.
- Кончай, Федорин, из себя Шерлока Холмса корчить: раньше часы остановились, позже, припекло, не припекло. Вот мне так точно припекло. Потому как установлено: в шестнадцать-ноль-ноль Сенатский, как обычно, отъехал от своего офиса в сторону Семейки, где у него, как известно, частный дом, записанный на двоюродную бабушку. Он там в это время обычно обедал.
- Сочувствую, но ничем помочь не могу. Я в шестнадцать-ноль-ноль обычно не к двоюродной бабушке на блины с икрой катаюсь, а сижу перед радиоточкой и у коллег информацию скачиваю. Для переосмысливания.
- Ладно, обтекаем. А твой «голос» часом, не подсказал номерной знак этого Робин Гуда на колесах?
- Которого?
- Который «жигули».
- Не «жигули», а «москвич».
- Какой «москвич»! Сенатского неизвестный на «жигулях» подрезал. У нас свидетель есть. Лично видел.
- Свидетелю, может быть, «жигули» привиделись. А я слышал про «москвич».
- Ты слышал, а он видел. А лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. И потом – твой бред я к делу не подошью, а его показания уже в Москве!
- Горохов, ты историка нашего школьного, Льва Францевича, помнишь?
- Само собой.
- А его любимую фразу: «Никто так не врет, как очевидец»?
- Что ты хочешь сказать? Что свидетель «москвич» с «жигулями» перепутал?
- Все могло быть. И пока вы по всей области краденные «жигули» искали, какой-нибудь несчастный ветеран ходил за вами и ныл: «А когда да когда вы мой «москвичок» найдете?». А вы от него отмахивались: отойди, мол, дед, не до тебя сейчас, у нас дело государственной важности.
Следователь Горохов, вопреки обыкновению, оппонировать Федорину не стал. Вместо этого перелистал толстенную папку, лежащую перед ним на столе, нашел нужный документ и стал внимательно его перечитывать. Потом захлопнул «дело» и хмыкнул:
- Что с них возьмешь, с козлов придорожных. Протокол – и то по-людски составить не могут: «Свидетельским показанием установлено…». А кто этот свидетель, как его зовут, сколько ему лет, как у него насчет непредсказуемых видений и внутреннего голоса…
- Зачем тебе его день рождения? Открытку послать? Поинтересовался бы лучше, когда ваш очень-
