это не имело никакого значения. Его успех, его известность касались только его самого, для Тедди же все могло оказаться совершенно иначе, как только он вступит в реальный мир.
А Прайс Вашингтон слишком хорошо знал, как устроен этот реальный мир и какая судьба уготована в нем подавляющему большинству чернокожих молодых людей. Наверх пробивались считанные единицы, уделом же остальных была непрекращающаяся борьба с расизмом, прочно укоренившимся в сознании белых американцев.
– Послушай меня, сынок, – сказал Прайс, призвав на помощь все свое терпение. – Образование – это главное, поверь моему слову. Если у тебя в кармане диплом и если ты действительно что-то знаешь или умеешь, дальше будет легче.
– А тебе образование понадобилось? Что нужно знать, чтобы кривляться на сцене и повторять слова из трех букв по пятьдесят раз за ночь? – с вызовом спросил Тедди, и Прайс в ярости стукнул кулаком по столу.
– Как ты разговариваешь с отцом?! Да, я кривляюсь на сцене, как ты выразился, но я делаю это для того, чтобы сейчас на этом вот столе была еда. И неплохая еда, должен тебе заметить. Лично я впервые попробовал икру, когда мне было двадцать.
Тедди с отвращением посмотрел на серебряный судок с черной икрой, обложенной дольками греческих лаймов, и выпятил нижнюю губу.
– А мне наплевать, – сказал он.
– Значит, тебе наплевать? – с угрозой прошипел Прайс. Ему все сильнее хотелось выбить из Тедди эту дурь кулаками. – Я думал, что поездка в Нью-Йорк принесет тебе пользу, а оказалось… После того как мы вернулись, ты стал вести себя еще хуже, чем раньше.
– Это потому, что ты не разрешаешь мне делать то, что мне хочется, – пробормотал Тедди, не поднимая глаз.
– А что именно ты хочешь, позволь спросить?
Торчать целыми днями дома и смотреть тупые видеофильмы? Или, может быть, ты не прочь связаться с какой-нибудь бандой? Валяй, я тебя не держу. Поезжай в Комптон, познакомься с тамошними подонками, и если они тебя не пристрелят, это обязательно сделает кто-нибудь другой. Ведь именно так должны вести себя черномазые, верно? – Он вздохнул. – Молодые чернокожие американцы убивают друг друга почем зря, а ты, вместо того чтобы поблагодарить меня за то, что я хочу избавить тебя от такой жизни, плюешь на меня.
– Почему ты не разрешаешь мне увидеться с мамой? – прямо спросил Тедди и наконец посмотрел на отца в упор.
Вопрос застал Прайса врасплох.
– Потому что твоя мать – шлюха! – выпалил он.
– А она говорила про тебя, что ты – кобель с наскипидаренной задницей.
– Это не смешно, парень, – процедил Прайс свирепо. – Твоя мать трахалась с другими мужчинами в моей постели. А когда я развелся с ней, она даже не захотела взять тебя к себе. Она подписала бумагу, в которой было написано, что ты ей не нужен, понятно?
– Но ты заплатил ей.
– Разумеется, я заплатил ей. Я отвалил ей целую кучу денег, и эта потаскуха просто взяла их и ушла. Даже не оглянулась… – Прайс замолчал, не зная, что говорить дальше. Что он мог сказать шестнадцатилетнему сопляку, который вбил себе в голову, будто он уже все знает? Прайс решил никогда не бить Тедди, значит, оставалось действовать подарками да уговорами. И он старался, старался изо всех сил, не жалея ничего, лишь бы мальчишка учился.
Интересно, задумался он, с чего ему вдруг захотелось повидаться с мамашей? Джини не виделась с Тедди уже двенадцать лет и прекрасно обходилась без него.
В гостиной снова появилась Ирен, ее лицо было совершенно бесстрастным. Она никогда не позволяла себе вмешиваться в отношения между отцом и сыном. Однажды она, правда, попыталась, но Прайс сразу поставил ее на место. Она была всего лишь экономкой – не более, но и не менее. Она командовала обслугой, приходящими горничными, гладила рубашки Прайса, стирала белье. Она же покупала продукты, ездила на машине по различным хозяйственным делам и исполняла мелкие поручения своего хозяина. Таков был круг ее обязанностей. И с ними она справлялась безупречно.
– Не забудь, – напомнил Прайс Ирен, – завтра ко мне придут друзья на партию в покер.
Купи что-нибудь европейское – копченую лососину, может быть… В общем, сама знаешь.
– Хорошо, мистер Вашингтон, – кивнула Ирен, ставя перед ним тарелку с телячьими отбивными, картофельным пюре и молодыми бобами.
Когда она хотела обслужить Тедди, тот отодвинул тарелку.
– Я не голоден, – буркнул он. – Пожалуй, я не буду есть.
– Если бы я не знал тебя как следует, – сказал Прайс сурово, – я мог бы поклясться, что ты начал баловаться наркотиками.
– В чем, в чем, а в этом ты разбираешься, – дерзко ответил Тедди, напомнив отцу о тех временах, когда он не мог прожить без инъекции и нескольких часов.
Прайс прищурился.
– Мне не нравится, как ты со мной разговариваешь, – проговорил он. – Прикуси-ка язык, парень!
– А мне не нравится, что ты все время мной командуешь, – заявил Тедди с вызовом. – Мне это надоело!
– Значит, ты не голоден?! – загремел Прайс, вскакивая и роняя на пол салфетку. – Тогда отправляйся к себе в комнату и не смей оттуда выходить до завтра, понял? Если я еще увижу тебя сегодня, ты об этом очень и очень пожалеешь!
