– Настоящая? – Наткет сделал вид, что удивился. – Она на самом деле летает? Я думал – бутафорская. Этакие, научно-фантастические декорации.
– Конечно настоящая, – сказала Рэнди. – Еще как!
Гаспар затравлено уставился на девушку. Это была не та информация, которой он собирался делиться.
– На самом деле, – начал толстяк. – Испытания не проводились. Только теоретические выкладки…
– Долетит прямо до Марса, – перебила его Рэнди. Гаспар мучительно закатил глаза, а девушка ухмыльнулась и за его спиной показала Наткету язык.
– То есть, вы собственными руками, сделали ракету, которая долетит до Марса?! – с показным изумлением сказал Наткет.
Интересно, а сам-то Гаспар верит в фантастические возможности своего творения? Толстяк-астроном, совсем не походил на увлеченного романтика – качества, без которого в космосе делать нечего. А с его паранойей и подавно.
Гаспар покачал головой.
– Не совсем. К ней приложил руку наш общий знакомый…
Наткет вздрогнул. Корнелий? Ставки на то, что ракета оторвется от земли, резко подскочили.
– Ого! Я никогда не мог понять, почему изобретения Корнелия работают, – сказал Наткет. – В них есть что-то… странное? Сложно объяснить. Я видел чертежи, да и сам копался во всяческих его штуках. На первый взгляд – все понятно, но там есть такие узлы и детали, которые не могут работать по законам физики. Если я хоть что-то смыслю, в законах физики… И тем не менее они работают.
– Талант, – вздохнул Гаспар. – Просто он знал чуть-чуть больше.
Гаспар достал из кармана фляжку и встряхнул возле уха. Звук его удовлетворил – Гаспар отвинтил крышку и сделал небольшой глоток. Тут же сморщился, точно разгрыз лимон.
– Светлая память …
Гаспар протянул фляжку Наткету. Тот не нашел в себе сил отказать, хотя был за рулем. Чувствуя повисшую неловкость, Рэнди повернулась и пошла вдоль стены.
Гаспар разорвал конверт и достал сложенный вчетверо лист бумаги. Корнелий писал письма по всем правилам – одна страница, одна сторона расчерченная ровными строчками. Астроном бросил на Наткета строгий взгляд – тот, все поняв, поспешил за Рэнди.
– Не думал, что мы тут встретимся…
– Я тоже, – сказала девушка. – Но в маленьких городках всегда так? То и дело со всеми встречаешься?
– Ну, в общем да, – согласился Наткет.
Они подошли к ракете. Рэнди положила руку на стабилизатор и смотрела на океан. Прилив скрыл валуны за тяжелыми волнами. Наткет поискал взглядом гиену, но та успела убежать или же, если отец был прав, попалась в ловушку наступающих волн и растаяла как Гингема.
– Я воспользовалась вашим советом и зашла на почту. Но Мартину Торрис не нашла.
– Мне рассказали про псевдоним, – сказал Наткет. – Как выяснилось, я ее знал.
– Опоздала, – вздохнула Рэнди. – А какая она была?
Наткет задумался. Действительно, что он может рассказать про мать Николь? На самом-то деле и ничего, а ведь знал ее большую часть своей жизни. Но не рассказывать же про красные руки и патологическую заботливость? Сам виноват: за воспоминаниями нужно следить. Их надо вспоминать, иначе – разлетятся, как бусинки с порвавшейся нитки и не соберешь.
– Где я могу найти ее мужа и дочь? – спросила Рэнди, так и не дождавшись ответа.
– Хм… – Наткет обернулся, но Гаспара пока не было видно. – Тут такое дело. Густав Гаспар… Они его недолюбливают.
– Но я не Густав Гаспар, – напомнила Рэнди.
– Да, конечно, – согласился Наткет. – Просто вся эта история с Марсом…
Рэнди пристально смотрела ему в глаза. Жесткий, неожиданно колючий, взгляд не допускал возражений. Наткету стало не по себе – в больших и кротких глазах Рэнди сквозила холодная решимость броненосного крейсера. Сдавшись, Наткет объяснил ей как найти дом Краузе. Но про кафе Николь, и про то где она сейчас живет, не сказал ни слова.
Из-за маяка появился хмурый Гаспар; письмо Корнелия он, сам того не замечая, комкал в кулаке. Подойдя ближе, толстяк демонстративно вздохнул.
– Теперь я знаю, как правильно есть устриц… Черт! Он что, не знал, что это его последнее письмо? И про что пишет? Про то, как правильно есть устриц! Я же их терпеть не могу.
Наткет и Рэнди переглянулись. Девушка пожала плечами – в том, что происходит она понимала не больше его.
– Знаете, когда нельзя есть устриц? – ехидно поинтересовался Гаспар.
– В месяцы в названиях которых нет буквы «р»?
– Правильно!
Гаспар уставился на бумажный ком у себя в руке, точно не мог взять в толк, откуда тот появился. Так и не придя к однозначному решению, он затолкал письмо глубоко в карман.
– И уж ни в коем случае нельзя есть консервированные, – продолжил он устричную лекцию. – Недавно провели исследование, так выяснилось, что на самом деле, консервированные устрицы таковыми не являются. Как вам? Я понимаю там: дружище Густав, помнишь, я брал у тебя в долг десятку, мне очень жаль, но вернуть я уже не смогу. Вот это – последнее письмо. А тут – устрицы! Тоже мне, плотник нашелся… Особенно отличились продукты консорциума Кабота. Там чуть ли не аммонитов подсовывают…
Наткет насторожился.
– Какие продукты?
– Консорциума Кабота, – вздохнул Гаспар. – Что-то знакомое? Я где-то слышал это название.
– Наверняка, – подтвердил Наткет. – Палеонтологические раскопки на холмах. Их как раз ведет консорциум Кабота. По радио «Свободный Спектр» про это говорят каждый день.
– По ряду причин, я не слушаю радио «Свободный Спектр», – сухо заметил Гаспар. – Этот консорциум торгует устрицами?
Наткет пожал плечами.
– Не слишком ли большой разброс – от устриц до поисков динозавров?
– Я почем знаю? Может они там своих аммонитов и добывают? Обрабатывают всякой химией и выдают за устриц.
– Причем здесь устрицы?! – не выдержала Рэнди.
– Вот это я и пытаюсь понять, – сказал Гаспар.
– А что тут непонятного? – она переводила взгляд с Гаспара на Наткета, и в больших глазах застыло скорбное недоумение. – Обычная шарада, как в детективных историях. Спрятать важную информацию среди чепухи, известный же ход.
– Шарада?!
– Вы же его совсем не знали, – пояснил Гаспар. – Корнелий не из тех, кто будет ходить вокруг да около.
– Именно, – подтвердил Наткет.
Рэнди развела руками.
– Значит, он боялся, что письмо попадет не в те руки.
Наткет взглянул на Гаспара.
– В этом есть толк, – сказал он. – Устрицы – ширма, или метафора. А на самом деле он писал про иное. Про консорциум Кабота?
– Метафора! Корнелий-то и слова такого не знал! – Гаспар покачал головой. – Но, может быть. Надо подумать.
Наткет кивнул. Связь консорциума Кабота со смертью Корнелия не укладывалась в голове. Ну, что общего могло быть между изобретателем и палеонтологическими раскопками в Спектре? И причем здесь змеиный яд? Похищение Чудовищной Лапы? Сплошные вопросы… Точно пяток разноцветных деталей от пазла на тысячу кусочков, и он только по ним должен воссоздать целую картину. Детали не стыковались,
