Тайны Великой Скифии. Записки исторического следопыта

Вот что пишет в своей «Тактике» (137 год) Квинт Флавий Арриан: «Скифские (здесь в смысле — сарматские) военныезначки представляют собой драконов, развевающихся на шестах соразмерной длины. Они сшиваются из цветных лоскутьев, причем головы и все тело делаются наподобие змеиных, как можно представить страшнее. Выдумка состоит в следующем. Когда кони стоят смирно, видишь только разноцветные лоскутья, свешивающиеся вниз, но при движении они от ветра надуваются так, что делаются очень похожими на названных животных и при быстром движении даже издают свист от сильного дуновения, проходящего сквозь них»^{11}.

Нельзя не увидеть в этих летящих по ветру сарматских драконах почти точную копию тех воздушных змеев, которые были изобретены в Китае и до сих пор радуют жителей этой страны. Тем более что и отлитые в металле изображения этих сказочных чудовищ, в изобилии обнаруженные археологами на территории Средней Азии, также выполнены в стилистике, близкой Поднебесной. Но откуда у кочевников азиатских пустынь и степей могли появиться дальневосточные художественные традиции? Не говоря уже о китайской технике воздушных змеев? Впрочем, оставим пока этот вопрос без ответа, вернемся к сарматскому войску.

Согласитесь, — это было эффектное и устрашающее зрелище: мчащиеся всадники, острые копья, свистящие, шевелящиеся в воздухе драконы.

Но гунны не испугались тряпично-кожаных китайских воздушных змеев. Они не боялись и отступать пред несущейся аланской конной лавой. Ибо использовали против наследников амазонок типично скифскую тактику всадника-стрелка, который разворачивается и ретируется от противника, осыпая последнего тучей стрел. Очевидно, что легковооруженные (никаких доспехов, только одежда из звериных шкур) кавалеристы-гунны на своих невысоких, но быстрых и выносливых лошадках просто не позволяли более тяжелым аланам себя догнать. При этом их выстрелы были опасны для сарматских всадников, ибо те не имели щитов, но только чешуйчатые или кольчужные доспехи, которые пробивали пущенные гуннами стрелы.

Таким образом, будучи неуязвимы для длинных, трехметровых копий аланов, гунны сами вполне могли нанести им существенный ущерб. Вконец измотанные, потерявшие стройность рядов тяжеловооруженные всадники-катафрактарии, к тому же, становились жертвами гуннских арканов. Набросив петлю на врага, гунн разворачивался и применял тактику, хорошо известную более поздним татаро-монголам. Быстро удаляясь, за счет своей скорости сбивал опутанного веревками пехотинца с ног, а всадника стягивал с лошади.

Поражение аланов от вторгшихся в их землю дикарей было неминуемо. Тем не менее, к чести первых, они бились до конца. Лишь часть сарматских народов покорилась пришельцам и далее воевала в составе орды гуннов. Большинство же предпочло уйти из родных степей, сначала в земли современной Молдовы, затем в Подунавье, а далее они окажутся на просторах Франции, Италии, Испании и даже в Африке. Но об этом чуть позже.

Кроме того, некоторые аланские племена сумели укрыться от гуннов в крепостях Черноморского побережья Кавказа. Дикие кочевники тогда еще не умели брать штурмом каменные бастионы и вынуждены были оставить врагов в покое. Эти засевшие в горах и предгорных укреплениях аланы и стали предками нынешних осетин.

Гунны же, сокрушив сарматов Северного Причерноморья и присоединив к себе некоторых из них, тут же обрушились на готское царство, не ожидавшее удара с этой стороны.

Держава восточных германцев переживала глубокий застой, растрачивая силы на мелкие конфликты с покоренными ранее народами. Престарелый царь Германарих, разменявший к тому времени вторую сотню лет, покоритель множества племен, пытаясь наказать вождя неких росомонов за измену, приказал зверски убить его жену Сунильду. Ее привязали к степным лошадям и разорвали на части. Братья последней Сар и Аммий, улучив момент, набросились на царя готов, и один из них успел ударить царя в бок своим мечом. Отважных мстителей на месте убила охрана, но Германарих от раны так и не оправился.

Больной, дряхлый старик не мог твердо держать в руках царство предков, и готы фактически раскололись на две части. Те из них, кто жил между Днепром и Доном, остались верны престарелому вождю, западные же, обитавшие между Днепром и Днестром, избрали себе предводителя из другого царственного рода — Балтов, что значит «отважных»^{96}.

Однако «отважные» Балты (их подданных стали называть везеготами, или вестготами — западными готами), как только на горизонте показались гунны, тотчас ретировались на берега Днестра. Остготы пробовали драться. Но что может пеший копьеносец против конного лучника?

Как пишет Прокопий Кесарийский: «Гунны, внезапно напав на живших на этих равнинах готов, многих из них перебили, остальных же обратили в бегство. Те, которые могли бежать от них, снявшись с этих мест с детьми и женами, покинули отеческие пределы»^{164}. Не перенеся тяжести поражения, царь остготов Германарих свел счеты с жизнью. Было ему при этом 110 лет.

Восточную Европу заполонили орды пришельцев, чья дикость и свирепость поразили современников. «Этот неукротимый народ, пылающий неудержимой страстью к похищению чужой собственности, двигался вперед среди грабежей и резни соседей», — писал о гуннах Аммиан Марцеллин^{7}. «Весь Восток задрожал при внезапно разнесшихся вестях» о том, что «от крайних пределов Меотиды вырвались рои гуннов, которые, летая туда и сюда на быстрых конях, все наполнили резней и ужасом», — отметил Евсей Иероним в 389 году^{127}.

Разбитые остготы отступили к Днестру, где в лесах пытались укрепиться их западные собратья во главе с королем Атанарихом. Высланный на разведку отряд везеготов гунны обошли стороной и, форсировав Днестр, всей силой обрушились на лагерь германцев. В ужасе бежали готы к Дунаю и в слезах стали умолять римлян переправить их на другой берег, обещая принять христианство, быть друзьями и союзниками на вечные времена. Только бы спастись от этого бедствия — гуннов. Это и был пресловутый 376 год — начальная дата Великого переселения народов.

Деревянное царство гуннов

Низкорослые и темнокожие кочевники своим нападением на Готское царство вызвали к жизни огромную миграционную волну германских и сарматских племен, прокатившуюся по всей Европе от Азовского моря до Гибралтарского пролива, сокрушившую, в конце концов, Западно-Римскую империю — Гесперию, как ее тогда называли, заставившую капитулировать Вечный город, основанный легендарным Ромулом. Подобно тому, как некогда германцы вынудили кельтов бежать в Северную Италию и даже Малую Азию, гунны в IV веке обрекли на скитания потомков тех блондинов, что некогда под натиском моря вышли из лесов Скандинавии, Балтии и Германики. Изменилось только направление движения: не с севера на юг, а с востока на запад, спасаясь от жестоких агрессоров, перемещались вандалы, везеготы, аланы и множество других народов-изгнанников, судорожно пытаясь в течение всего столетия закрепиться на землях Апеннинского или Пиренейского полуостровов или даже на побережье Северной Африки.

А что же в это время делали те, кто вошел в историю в качестве «сотрясателей Вселенной», то есть гунны? Как ни странно, достаточно мирно обитали на берегах Черного и Азовского морей, правда, неуклонно при этом раздвигая границы своего и без того обширного царства. Когда дунайские земли покинули вандалы и аланы, туда тотчас хлынули гуннские орды, превратив эту выгодную в стратегическом плане область в плацдарм, с которого они угрожали и Западной Римской империи — Гесперии, и Восточной — Византии. Гуннские цари контролировали огромную территорию Центральной и Восточной Европы, от Венгрии до Северного Кавказа. В Дакии жили подвластные им германцы-гепиды, на Днепре — оставшиеся на родине остготы, в глухих лесах Вислы, Днестра и Днепра скрывались славяне и анты.

Правда, за мир и спокойствие своих границ римляне должны были платить гуннам дань, причем началось это еще со времен первого известного истории гуннского царя Баламбера. В среднем эти поборы составляли около 100 килограммов золота ежегодно. Для спасения престижа державы византийские императоры признавали гуннских вождей как бы своими полководцами, и деньги перечислялись на