— Каким образом…
— Повелитель принес вас сюда на рассвете, госпожа. Бесстрастно осмотрев свои изуродованные синяками запястья, Арабелла тихо произнесла:
— Мне снова понадобится твоя мазь, Лина.
Так, значит, он собственноручно доставил ее в гарем! Неужели рана оказалась столь ничтожной, что Камал смог нести такую тяжесть?
— Вы снова противились ему, госпожа, — печально прошептала Лина.
— Да, — кивнула Арабелла и с ужасом вспомнила о Радже. Этот человек был так добр к ней, а она предала его, жестоко и бездумно. Евнуха пытали и убили… казнили, и всему причиной она!
Арабелла закрыла лицо ладонями и заплакала.
— Миледи! Что случилось?
Девушка подняла мокрое от слез лицо и уставилась на Раджа, стоявшего в дверях. Евнух встревоженно хмурился, явно не понимая, что с ней стряслось.
— В-вы живы! — пролепетала Арабелла, чувствуя невероятное облегчение. — О, слава Богу! Камал сказал, что вас повесили из-за меня…
Она осеклась, поняв, что Камал решил таким образом помучить ее.
— Ну конечно же, я жив, — уверил Радж, садясь рядом с ней на узкую кровать. — Повелитель — человек справедливый. Однако вы поступили весьма неумно, миледи.
— Просто мне не удалось совершить задуманное. Это скорее трагично, чем глупо.
— Вздор! Повелитель сказал, что если он накажет меня, значит, будет вынужден наказать и себя за доверчивость и простодушие.
Он помедлил, всматриваясь в осунувшееся лицо Арабеллы, и жестом велел Лине выйти, а сам вручил девушке очищенный апельсин. Та рассеянно надкусила дольку.
— Не считайте повелителя мягким и безвольным человеком. До сих пор он принимал во внимание ваше происхождение и воспитание и потому был снисходителен. Но он ничего не забудет.
Арабелла вытерла с подбородка апельсиновый сок.
— Надеюсь, он хорошо запомнит вчерашнее и оставит меня в покое, — глухо пробормотала она.
— Повелитель рассказал о том, как искусно вы притворялись. И, как ни странно, мне кажется, что ваша напускная покорность разгневала его куда больше, чем попытка убийства.
— Мне следовало бы объяснить это Елене.
— Вы не так поняли меня, миледи, — терпеливо пояснил Радж. — Ему сказали, что вы развратница. Ваше мужество не вяжется с образом распутной шлюхи. Когда вчера вы сделали вид, будто отдаетесь ему, он снова убедился, что ваша храбрость — не что иное, как ловкий трюк с целью привлечьего внимание. Ну а теперь… Аллах лишь знает, как поступит повелитель.
— Аллах и дьявол!
— Вы бросили ему вызов и выставили дураком. С таким человеком нельзя играть, миледи.
Слёзы вновь обожгли глаза Арабеллы.
— Что мне делать? — с отчаянием прошептала она. — Он позволит своей подлой матери убить моих родителей. Я должна его остановить!
— Даже ценой собственной жизни? — Да.
— Теперь я оставлю вас, госпожа. — Евнух поднялся и задумчиво оглядел девушку. — Вы необыкновенная женщина, леди Арабелла.
Арабелла не испытывала ни малейшего желания вступать в перепалку с Еленой и ее немногочисленными союзницами. После купания она вернулась в свою крохотную спальню, села на кровать и тупо уставилась в выбеленную стену. Сколько времени у нее еще осталось? Неделя, не больше. И Адам… успел ли он узнать, куда ее отвезли? Но и в этом случае у него нет ни малейшего шанса ее спасти.
— Леди Арабелла!
Девушка подняла затуманенные болью глаза на Леллу.
— Могу я поговорить с тобой?
— Если хочешь.
Лелла неуклюже устроилась рядом.
— Я восхищаюсь твоим мужеством, — спокойно сказала она.
— Будь я на самом деле чуть храбрее, смогла бы убить его! Наверное, в глубине души я сознавала, что умру, если не промахнусь. Жалкая трусиха!
— Вовсе нет! — покачала головой Лелла, прикрывая руками живот. — Знаешь, дитя мое, я чувствую себя виноватой, ибо наставляла тебя проявлять послушание и дружелюбие.
— Это не так, — твердо заявила Арабелла. — Я сама все затеяла, и ты здесь ни при чем. Кроме того, Камал легко отделался. Простая царапина.
— Тебе повезло, Арабелла, что в Оране правит Камал. Арабелла недоверчиво подняла брови и фыркнула.
— Это правда, — продолжала Лелла, улыбнувшись. — Хамил, мой муж, которого я горячо люблю, любила, — истинный мусульманин. Вздумай ты сопротивляться ему, он повел бы себя совсем по-другому. Не говорю, что он жесток, вовсе нет, но…
— Но считает женщин ничем не лучше собак, — язвительно перебила Арабелла. — Ах, Лелла, как ты можешь быть узницей в этом дворце?!
— Нет, выслушай меня спокойно, дитя мое! Здешние мужчины любят своих женщин, но считают, что эти слабые, нуждающиеся в постоянной опеке создания предназначены только для того, чтобы рожать им сыновей. Они просто не могут представить, что на свете есть другие женщины. Я объясняю все это, чтобы ты знала, как милостив к тебе Камал. Вероятно, он лучше понимает тебя, потому что много лет провел среди христиан.
— Камал действительно жил в Европе?
— Конечно. Он вернулся в Оран всего семь месяцев назад, узнав о гибели Хамила. Камал — справедливый правитель, но сомневаюсь, что он желал себе такой судьбы. Только чувство долга и честь удерживают его здесь. Нет, не думаю, что он счастлив. Камал скорее христианин, чем мусульманин, и в душе его царит постоянный раздор.
— Но если ты права, как он может так обращаться с женщинами? Запирать их в гареме, использовать для собственного удовольствия?
— Камал не глуп, дитя мое, — улыбнулась Лелла. — Он понимает и принимает обычаи Востока. Как бей Орана, он должен соблюдать наши законы и обряды. Если он откажется от гарема и невольниц, подданные усомнятся не только в его способности править, но и в приверженности к религии и традициям нашего народа. Ясно? Это его обязанность, а Камал никогда не уклонялся от обязанностей.
— И понимать не желаю! — категорично заявила Арабелла. — Ненавижу его и сделаю все, чтобы спасти родителей.
— Он не виноват, дитя мое, всему причиной жестокость его матери. Честь Камала взывает к отмщению.
— Но ты сама утверждаешь, что он не глуп. И знаешь, какова эта женщина! Почему Камал так слеп?
— Леди Арабелла, она его мать! Разве ты не стремишься защищать собственных родителей до последнего дыхания? Кроме того, Камал совсем ее не знает. Как у нас принято, его маленьким отняли у матери. Камал вырос среди мужчин. Его воспитывали отец с братом. А когда ему исполнилось шестнадцать лет, Хамил и мать Камала убедили Хар эль-Дина отправить мальчика в Европу. Госпожа считала, что если он будет знать обычаи европейцев, это со временем поможет Камалу стать могучим правителем.
Обдумав все сказанное Леллой, Арабелла решила во что бы то ни стало объясниться с Камалом, заставить его поверить ей. Голос Леллы отвлек ее от размышлений.
— Знаешь, он до сих пор отказывается взять жену! И, к ярости матери, объявил, что если я рожу сына, ребенок станет его наследником.
Слабый огонек надежды забрезжил в душе Арабеллы. Возможно, если она сумеет поговорить с Камалом как с европейцем, тот наконец прислушается к ее словам. А если Камал снова посчитает, будто
