пять лет. И ничего нового в этом не было.
– Проклятие, ты, должно быть, выкинула что-то, толкнувшее его на преступление. Иначе это просто не имеет смысла.
– Что, если осведомитель Гордона ошибается?
– Возможно. Пойдем в зал. Я хочу расспросить Комтона подробнее. Танцуй со всеми мужчинами, которые находят тебя привлекательной, особенно сейчас, когда твоя белоснежная грудь выглядывает в вырезе платья, а «ручейки» соблазнят кого угодно – так и просятся намотать их на палец и притянуть к себе, пока прямо перед глазами не окажутся твои губы, мягкие и манящие...
– И это тебе нравится, Джеймс?
У нее хватило самообладания призывно похлопать ресницами, и Джеймс, не выдержав, нагнулся и поцеловал ее пухлый ротик и, с трудом оторвавшись, провел кончиком пальца по бровям.
– Разве не странно, что некоторые дамы пронзают тебя убийственными взорами?
– Я привыкла к жалостливым. А больше мне нравятся злобные взгляды. Но Дачесс – просто ожившая статуэтка! Почему они не испепеляют ее взглядами?
– Потому, что она англичанка. И к тому же графиня. Все считают ее едва ли не членом королевской семьи, а от тебя они не ожидали такой метаморфозы, и это поколебало их привычные представления. Никому не нравится замечать перемены в других, особенно такие перемены.
Он провел костяшками пальцев по сверкающим в темноте нежным холмикам. Глаза его сузились.
– Наверное, ты прав, – вздохнула Джесси, дернув себя за тонкий локон. – Мама говорит, что с этими «ручейками» я кажусь распутной девкой.
– Твоей маме следовало бы проследить за направлением взгляда Гленды, когда та смотрит на мужчину. Ну а теперь пойдем, пока моя рука не проникла за декольте твоего платья. Там ей сейчас совсем не место.
Глава 30
За день до того, как они отправились на Аутер-Бэнкс, приступы тошноты у Джесси резко прекратились.
– Все прошло, – тупо пробормотала она, уставясь на ночной горшок, с которым не расставалась последние несколько недель. – Я великолепно себя чувствую.
– Слава Богу! – воскликнул Джеймс. – Ты такая тощая, что я мог бы поднять тебя над головой одной рукой. Хорошо бы нарастить мяса на твоих костях.
– Думаю, твое желание исполнится, и довольно скоро, – засмеялась Джесси, обнимая мужа. – Я так волнуюсь. Но мы обязательно отыщем клад.
Джеймс вовсе не был так уж уверен в этом. Ее воспоминания о дневниках были детскими, да и помнит ли она вообще, где зарыла тетради? Что, если кто-нибудь на них наткнулся – ведь прошло столько лет! С тех пор на Аутер-Бэнкс налетело немало штормов и ураганов. Волны заливали берег, а возможно, и весь остров. Кроме того, море могло изменить ландшафт прибрежной полосы и унести дневники вместе с лачугой. Шансов отыскать тетради почти не оставалось. Но никто не смел сказать этого вслух.
Вечером, когда все собрались вместе, Джесси воспользовалась возможностью рассказать им об Окракоке.
– Хочу вас сразу же предупредить. Англия – цивилизованная страна, и каждый знает, куда нужно ехать за покупками и где что приобрести. Но на Аутер-Бэнкс ничего нет. Представьте себе длинное ожерелье островов, голых, пустынных. Деревня на Окракоке в несколько раз меньше любого английского поселения. Там живут около трехсот пятидесяти человек, большинство из них – рыбаки и лоцманы.
– Что такое «лоцманы»? – осведомился Энтони, в эту минуту как никогда похожий на отца.
– Остров Окракок – в самом конце этой цепочки. Нужно обогнуть южную оконечность, и окажешься в узком заливе. Там капитаны нанимают лоцманов, людей, хорошо знающих здешние морские пути. Переплыть через пролив Памлико, чтобы добраться до материка, нелегко. Течения, приливы и отливы непредсказуемы, а мели возникают именно там, где их меньше всего ожидаешь. Только здешние лоцманы знают, где проходят новые течения и в каких местах намыло новые песчаные «банки». Безнадежно пытаться обойтись без них.
И люди, живущие там, совсем не такие, каких вы привыкли видеть. Суровые, сильные, мужественные. И невероятно стойкие. Поймите, нам предстоит столкнуться с трудностями. И там никто не кинется нам помогать. Возможно, удастся нанять человека два, не больше, и еще женщину, чтобы присматривала за домом, но поверьте, это ничуть не напоминает экскурсию в Брайтон, в Павильон Регента. В деревне кипит жизнь. Там есть методистская церковь и несколько лавок, в которых продается все, от наперстков до стиральных досок, но ничего из того, к чему вы привыкли. Все едят рыбу, и местная кухня превосходна. Энтони, тебе понравится крокер, серебристая рыбка, зажаренная в масле! Ты будешь в восторге.
– А кефаль! – воскликнул Баджер. – У меня есть несколько прекрасных рецептов.
– И бычки, – добавил Спирс. – Название, правда, неблагозвучное, но нужно попробовать.
– Моя самая любимая рыба – дром! – объявила Джесси, облизывая губы. – Но вернемся к Окракоку. Хотя вам будет не хватать многих атрибутов цивилизации, море там сверкает и искрится, воздух чист, дни еще будут стоять теплые, и вы увидите своими глазами, каким был мир тысячу лет назад. Кроме того, сезон бурь еще не настал.
– Мы все это обсудили, – объявил Спирс, – и представляем, что нас ожидает. Я и Мэгги даже беседовали с Комтоном Филдингом об Окракоке и тамошней природе. Мистер Филдинг любезно снабдил нас несколькими описаниями этих краев, и мы их внимательно изучили. И прекрасно понимаем, что нам предстоит совершить поездку в столь же отдаленную и дикую местность, как если бы она находилась на Луне. Но мы единодушно решили, что немного приключений и примитивное существование придают жизни остроту. Ничего с нами не случится, если мы не отыщем на Говард-стрит, единственной улице в деревне, уютной кондитерской или очаровательной пекарни.
– Кроме того, – добавил Баджер, – мы везем с собой приправы, которых нам хватит на две недели, а также овощи и фрукты. Его милость сможет охотиться на карликовых оленей, которых, как мне сказали, там в изобилии. Кроме того, Оливия поедет с нами и позаботится о мастере Чарльзе. Бесс тоже согласилась помочь мне и присмотреть за хозяйством. Как известно Джеймсу, мы берем Джипсома. Он станет выполнять всю необходимую работу, а также ухаживать за лошадьми, которых мы надеемся нанять в деревне.
– Мы даже советовались, как лучше разводить костер, – вставил Самсон, – если дом, в котором нам доведется жить, окажется необитаемым и неприспособленным для жилья. У нас все есть на дождливую погоду, так что мы полностью экипированы.
– Мэгги, Джесси и я, – заговорила Дачесс, как всегда спокойно и невозмутимо, – уже сшили очень простые платья и купили шляпки с широкими полями, чтобы укрываться от солнца. Все запаслись крепкими башмаками на толстой подошве. Энтони и его отец будут выглядеть совсем как те странные люди, затянутые в штаны из оленьей кожи. Кажется, все предусмотрено.
Джесси взглянула на мужа:
– А ты что сделал, Джеймс?
– Попросил твоего отца приглядывать за Марафоном в наше отсутствие. Ослоу не слишком доволен, поскольку обычно он остается за главного, но Оливер уговорил меня, и я не смог отказать.
– Собственно говоря, – ошеломленно пробормотала Джесси, – Окракок совсем не такой уж заброшенный уголок. Там есть дороги... возможно, они скорее напоминают узенькие тропинки, и много домов, конечно, деревянных и маленьких, но люди любят свой остров. Надеюсь, вам он понравится так же сильно, как и мне.
Они отплыли на маленьком клипере, сошедшем со стапелей верфи Пакстонов. Несмотря на низкую осадку, Джесси еще не видела судна быстроходнее. Каждое утро капитан Маркли благословлял по-прежнему спокойное море, простирая руки над волнами, и каждый вечер молил Бога, чтобы штиль продлился еще хотя бы несколько дней. Это стало настоящим ритуалом, и капитан просил всех делать то же самое. Энтони был в полном восторге и учился простирать руки и расставлять пальцы в подражание капитану Маркли. Правда, его отец неизменно замечал при этом, что молитвы теряют силу из-за постоянно грязных ногтей
