нелегальной резидентуры «Рамзай», чрезвычайно много сделавшей для освещения военного и политического положения в Японии в конце 30-х — начале 40-х годов.
Виндт впоследствии работал в Испании радиоинструктором Разведупра, причем вопрос о его направлении туда решался на самом высоком уровне. Об этом свидетельствуют записка Ворошилова Сталину о назначении военным советником в испанскую республиканскую армию В. Е. Горева и «для обеспечения связи» Виндта, и справка С. П. Урицкого о Виндте: «Родился в 1895 г. До революции был матросом германского военного флота. С 1918 г. член германской компартии. Работал радистом на судах германского торгового флота. С 1929 г. на радиоразведывательной работе в РККА. В течение двух лет осуществлял бесперебойную нелегальную связь Токио — Москва. В настоящее время радиоинструктор Разведывательного управления РККА».[177] Одновременно с Зорге в Японию были посланы в качестве нелегальных резидентов английский журналист немецкого происхождения Гюнтер Штайн («Густав»), вместе с которым работала его подруга, швейцарская журналистка Маргарет Гаттенберг, и финская коммунистка Айно Куусинен («Ингрид»), жена одного из лидеров Коминтерна, а позднее члена Президиума ЦК КПСС Отто Куусинена.
Легальным резидентом Разведупра в Японии в 1933–1937 гг. был Аркадий Борисович Асков, работавший там еще в 20-е годы. Он в 1925 г. окончил японское отделение Восточного факультета Военной академии и находился на разведывательной работе под прикрытием должностей секретаря консульства в Нагасаки и Цуруге (сентябрь 1925 май 1926 г.), вице-консула и консула в Кобо (сентябрь 1926 — январь 1930 г.).
В феврале 1930 — январе 1932 г. Асков работал старшим референтом 2-го восточного отдела НКИД, а затем находился в распоряжении Разведупра РККА, преподавал на Восточном факультете Военной академии им. М. В. Фрунзе и гражданских вузах. В январе 1932 — октябре 1933 г. Асков — помощник начальника 2-го отдела IV управления Штаба РККА.
Помощниками руководителя легальной резидентуры были П. А. Панов и Н. П. Вишневский. Также работали в Японии старейший сотрудник Разведупра Г. А. Абрамов (Родионов) и Б. Н. Мельников (в 1931 г. — поверенный в делах в Токио).
Смена капитанов[178]
Неприятности начались с короткого сообщения в газете «Правда» от 23 марта 1934 г. На первой странице, где помещались наиболее интересные иностранные новости, под характерным для партийного официоза заголовком: «Антисоветская кампания французских черносотенцев» появилось короткое сообщение из Парижа. В нем говорилось, что французская печать, после нескольких месяцев молчания, пытается использовать дело о шпионской организации, раскрытой осенью 1933 г. во Франции, для антисоветской кампании. «Правда» заявила: «С этой целью большинство газет помещает вымышленные сообщения о том, что шпионская организация действовала якобы в пользу Советского Союза…».
«Правда» ограничилась разовым сообщением и больше к этой теме не возвращалась. Но на страницах европейских газет антисоветская кампания продолжала разрастаться, обрастая все новыми и новыми подробностями, не очень приятными для советского руководства.
Через несколько дней были подготовлены все материалы для обсуждения этого вопроса на очередном заседании Политбюро ЦК. Уже 29 марта с докладом «О кампании за границей о советском шпионаже» выступил сам Сталин. (Для 1934 года случай был достаточно редким. Сталин в это время почти не выступал с докладами на заседаниях Политбюро.) Уже на следующий день во всех центральных газетах на первой странице появилось опровержение ТАСС, где говорилось: «В связи с появившимися во французской печати утверждениями, будто группа лиц разной национальности, арестованная в Париже по обвинению в шпионаже, занималась им в пользу СССР, ТАСС уполномочен заявить со всей категоричностью, что эти утверждения являются ни на чем не основанным клеветническим вымыслом».[179]
Как же обстояло дело в действительности, а не по утверждению ТАСС?
Первая волна провалов ГРУ, случившихся весной 1927 г., была связана с резким обострением советско-английских отношений. Английские спецслужбы показали, насколько эффективно и быстро они могут парализовать деятельность советской разведки одновременно в разных странах. На протяжении двух-трех месяцев с подачи англичан произошли аресты советской агентуры в восьми странах.
В марте в Польше раскрыли разведывательную группу, возглавляемую бывшим сподвижником Юденича генералом Даниилом Ветренко. В Стамбуле задержали руководителя советско-турецкой компании, а в Швейцарии — двух советских агентов.
В апреле был совершен налет на советское консульство в Пекине, во время которого в руки местной полиции попало множество документов, свидетельствующих о широкомасштабной деятельности Разведупра в Китае. В этом же месяце французская Сюрте произвела аресты среди агентов огромной разведывательной сети, действовавшей во Франции и возглавляемой руководителями французской компартии Жаком Креме и Пьером Прово.
В мае задержали сотрудников австрийского МИДа, снабжавших советскую разведку секретной информацией. Тогда же в мае в Лондоне британские спецслужбы провели знаменитый рейд и обыск в помещениях «Аркоса» и советского торгпредства. Эти провалы сопровождались публикацией захваченных при налетах в Пекине и Лондоне секретных документов.
Однако после рокового 1927 г. агентурная сеть военной разведки, имевшаяся почти всюду в Европе, работала достаточно эффективно несколько лет. Но болезнь, главным симптомом которой были случавшиеся время от время грандиозные провалы, осталась. Самоуспокоенность руководства разведки, замкнутость этой организации, отсутствие жесткого контроля за действиями агентуры вскоре снова привели к большим неприятностям. Конечно, ни одна разведка не может похвастаться только победами. Но на этот раз дело было серьезным. Провал следовал за провалом.
Они начались в Вене, где в 1932 г. были задержаны несколько советских разведчиков, в том числе резидент Константин Басов (Ян Аболтынь). Спасло их только вмешательство руководителя абвера полковника Фердинанда фон Бредова, который по просьбе советского агента Василия Дидушка сумел добиться освобождения арестованных австрийскими властями резидента и четырех его агентов. Поводом для его вмешательства послужило то, что Басов при аресте заявил австрийским властям, что выполнял задание в контакте с рейхсвером.
Продолжение последовало в Латвии. 4 июня 1933 г. латвийская полиция разгромила одну из резидентур IV Управления. Основные агенты резидентуры — Чауле, Матисон и Фридрихсон — были арестованы. Провал произошел по вине руководства IV Управления. Зная о том, что Чауле и Матисон известны латышской контрразведке, оно тем не менее не предприняло никаких мер. А ведь Чауле раскрыли еще в 1932 г. — после венского провала.
О латвийском провале руководство IV Управления узнало из бюллетеней иностранной информации ТАСС. (Эти особые бюллетени, не предназначенные для печати, содержали иностранную информацию, поступавшую в Москву от зарубежных корреспондентов ТАСС и не публиковавшуюся на страницах центральных газет. Печатались они тиражом 70 экземпляров и рассылались по специальным спискам, составлявшимся на «верху».) Уже одно то, что разведка узнавала новости о себе от журналистов, говорит о многом, не так ли? На этот раз опять-таки ничего не было предпринято, и последовали провалы в других странах. В Гамбурге 6 июля арестовали агента-вербовщика IV Управления, члена компартии Германии Юлиуса Троссина (он долгое время работал курьером по линии связи Гамбург-Америка, Латвия-Франция, Румыния, Эстония, Англия, Финляндия).
IV Управление не подозревало о связи резидентур Финляндии и Германии, о переплетении линий связи в этих странах. Резидентура в Латвии не предупредила об опасности, что и привело к германскому провалу. Последствия этого провала оказались особенно тяжелыми, поскольку в руках Ю. Троссина было сосредоточено огромное количество линий связи. По плану 1932 года IV Управление намечало
