гвардии барона Арчибальда де Заболотного.
– Здесь мы с вами расстанемся.
К телеге подъехал на коне юный эльф.
– Мой повелитель сказал, что печать вы можете оставить себе.
– Какую печать? – покраснел Арчибальд.
– Ту, что пропала из его кармана. Повелитель очень высоко отозвался о вашей магии. Он даже не почувствовал, как она исчезла. Хватился, только когда надо было ставить печать на документе. Пришлось срочно посылать магического гонца за большой печатью.
– Большая, надеюсь, не пропала? – смущенно спросил Арчибальд. Ему было очень стыдно.
– Нет. Он ее из рук не выпускал. До сих пор в кулаке держит.
– А-а-а…
– Так вот, повелитель советует надеть печатку на палец и никогда не снимать ее. На пальце она станет невидимой для обычных людей, а эльфы по ней всегда признают вас.
– Вот какой у нас барон! – обрадовалась Дуняшка и… попалась.
Одуван таки сумел ее сцапать.
– Не в службу, а в дружбу, – сунул он девушку эльфу. – Отвези к бате. Пусть он ей ремня всыплет.
– Ну Одувашка, я тебе это припомню! – Дуняшка попыталась вырваться из рук стройного эльфа.
Тот засмеялся, усадил верткую девицу на спину коня перед собой, крепко обнял за талию.
– В целости и сохранности доставлю.
Эльф тронул поводья. Зацокали копыта. Почетный эскорт двинулся в обратный путь.
Арчибальд обессиленно опустил голову обратно в сено, закрыл глаза.
– До чего ж тяжела жизнь барона! Одува-а-ан, рассолу!
– Ща, похмелюсь…
Буль-буль-буль…
Рассола Арчибальд так и не дождался. Отправив сестренку в отчий дом, Одуван счел свою миссию на этом законченной и позволил себе расслабиться, рухнув рядом с другом на телегу.
27
– Сейчас бы похмелиться, – простонал Одуван.
– Да-а-а… не мешало бы, – согласился Арчибальд.
«Вольные маги» пришли в себя в своих кроватях, в своих собственных апартаментах во дворце, куда заботливо доставила родное начальство городская стража. В окно сквозь неплотно прикрытые шторы било яркое полуденное солнце.
– Дотянись до колокольчика, брат мой, – взмолился Одуван, – вызови Мажерье. У меня сил нет.
– Никаких Мажерье, бездельники! – сердито прошипел над ними кто-то. – Извольте встать и немедленно дать отчет о проделанной работе!
Друзья разлепили глаза.
– Все духи как духи, – расстроился Арчибальд, – являются, как и положено, по ночам, а нам какой-то ненормальный попался. Мерлан, что ты здесь делаешь средь бела дня? Сгинь! Приходи ночью.
– У меня договор с Трисветлым. Когда хочу, тогда и прихожу.
– А что ты хочешь от нас? – простонал Одуван. – Видишь, мы почти в астрале.
– Сейчас вам будет астрал! Мне отчета не даете, на столе куча бумаг от де Гульнара, распустились вконец!
– Опять де Гульнар! – чуть не взвыл Арчибальд. – Слушай, Мерлан, – аферист с трудом приподнял голову, – все что хочешь для тебя сделаем, отчет дадим, даже королевство спасем, только сделай так, чтоб он от нас отстал. Найди, какая сволочь подсыпает «Отупин» королю с Альбуцином, и он от нас отвяжется.
– Найду, – тут же согласился дух, – но при одном условии.
– Каком?
– Не сачковать! Чтоб к завтрашнему утру вы точно знали, что творится с принцессами.
– Не-е-е… – загудел Одуван, – к завтрему не успеем. Надо похмелиться, выпить чашечку кофе, принять…
– По шее! – рявкнул дух, отвешивая нерадивым работникам затрещины.
– Ты чё дересся-то? – обиделся Одуван, подскакивая на постели.
Арчи тоже сел.
– Рад, что кастеты далеко, вот и изгаляется.
– Вы все поняли? Я ловлю преступника, подсыпающего «Отупин», а вы мне к утру полный расклад по принцессам.
