Свечи, во множестве зажженные по случаю праздника в шандалах и паникадиле, отбрасывали густые тени, скакавшие в боковых нефах и хоронящиеся по углам. Стечение народа было необыкновенным. Пожалуй, никогда прежде в провозглашении главы церкви не виделся так явно перст Божий.
Находившийся за хорами алтарь был единственным пятном яркого света. Полчаса назад на помост поднялся новый архиепископ Валоретский и примас Гвиннеда, известный миру под именем Элистера Келлена. Сидя на троне, принадлежавшем Джеффраю и Энскому, Камбер получил кольцо и митру из рук архиепископа Роберта Орисса и с молитвой поднял большой крест — символ своего сана — и передал на хранение верному Джорему.
Сидя на троне, он принял выражения почтения и верности от девяти поддержавших его епископов, еще надеясь, что по крайней мере некоторые из оставшихся отцов церкви сумеют вырваться из-под власти Хьюберта и присоединятся к своим собратьям.
Рождественская месса служилась под руководством Камбера. Орисс и Эйлин прислуживали ему. Все это время он не переставал беспокоиться о Райсе, который не вернулся и не дал о себе знать. Прежде чем покинуть свои покои, Камбер пытался с помощью Джорема дотянуться до мозга Целителя и попробовать вызвать его на контакт. Ничего не вышло, только добавилось уверенности его предчувствиям об опасности, грозившей зятю. Если только Райс не заглушал намеренно распространение своих мыслей. Это могло понадобиться, например, для лучшего взаимодействия с Тависом и Джаваном и Бог весть для чего еще.
Но оставалась вероятность того, что случилось нечто страшное, нет, скорее всего не смерть, но что- то немногим лучше. В прежние времена Камбер не сомневался бы, что Тавис не представляет никакой опасности для Райса, но теперь времена были далеко не прежние.
Камбер снова опустился на трон примаса, пока священники и служки уносили обрядовые предметы, а монахи пели рождественский антифон. После того как закончится движение у алтаря, оставались только архипастырское благословение и обращение к верующим. Оглядывая хоры и неф, Камбер видел коленопреклоненных людей, лица, обращенные к нему в ожидании его первого слова к прихожанам. Все затихли, даже обычный в людском скоплении шорох шагов, кашель и шепот не нарушали возвышенной гармонии песнопения.
Джорем подошел к отцу с украшенной драгоценными камнями митрой, которую новый архиепископ снял на время мессы, и Камбер слегка нагнул голову, чтобы Джорем мог надеть ее. В левой руке Камбер держал архиепископский посох, прекрасный образец мастерства человеческих рук, украшенный золотом, слоновой костью и редкими жемчужинами неправильной формы, обрамлявшими миниатюры, резаные по кости, с изображениями жития святых. Стоя справа от трона, Джорем держал на украшенном золотыми листьями жезле крест примаса. Не желая дополнительно испытывать чувства людей к Дерини, Джорем надел белый стихарь вместо синего михайлинского. Для одного дня было достаточно и архиепископа- михайлинца.
Джебедия проталкивался сквозь толпу, облаченный в темно-серый плащ, он тоже на время отказался от вызывающего синего. На добродушном лице была тревога. Взглянув на сына, Камбер понял, что и Джорем заметил Джебедию. У старавшегося не слишком привлекать внимание Джеба уйдет несколько минут на то, чтобы добраться до помоста. Неужели что-то случилось? Может быть, Джебедия имеет известие от Райса? Камберу хотелось использовать способности, но он знал, что не осмелится сделать это — собор не комната Камберианского совета. Придется ждать Джебедию.
А в соборной ризнице возникли над Порталом Тавис и Райс. В первый раз за последние сутки удача сопутствовала Райсу; ризница была пуста. Покачнувшись на пушистом келдишском ковре, он ухватился за руку Тависа, чтобы не потерять равновесие, и с опаской огляделся вокруг.
— Должно быть, мы сошли с ума! — проворчал Тавис. — Что если бы здесь кто-нибудь был?
— Но ведь никого нет, — ответил Райс, глубоко вздыхая и направляясь к двери. — А другого способа попасть сюда вовремя не было.
Узкий коридор за дверью ризницы был пуст, звуки, долетавшие сюда из базилики, подтверждали, что времени осталось в обрез. Монахи пели последние евангельские строки. После этого все поднимутся и, получив благословение и напутственное слово нового архиепископа, попадут прямо в раскрытые объятья регентов и солдат.
У дверей толпились священники и диаконы, так что Райсу пришлось изрядно повертеть головой, прежде чем он увидел Камбера на троне. Тот был поглощен тем, что высматривал кого-то в глубине нефа. Райс продвинулся еще на шаг к дверям, если бы Камбер посмотрел в его сторону, то обязательно заметил бы. Архиепископ по-прежнему не переводил взгляда. В отчаянии Райс поднял руку и стал медленно махать из-за спин священников, надеясь в конце концов привлечь внимание Камбера или Джорема. Наконец Джорем посмотрел в его сторону.
Райс облегченно вздохнул, увидев, что Джорем наклонился к Камберу и шепчет ему на ухо. Архиепископ Валоретский неторопливо повернул голову и наконец-то посмотрел туда, куда указывал Джорем. В глазах Камбера сверкнуло облегчение, но не пропала тревога. Он еще раз взглянул на кого-то в нефе и снова на Райса, искоса, вопросительно.
В ответ Райс только покачал головой и закрыл глаза, не в силах противостоять настойчивости Камбера и ответить. Когда он снова открыл глаза, Камбер, казалось, был готов вскочить со своего трона и броситься прямиком к нему.
Он должен делать совсем не то! В отчаянии Райс тряс головой, не зная, как добраться до Камбера, не привлекая всеобщего внимания. Тавис опередил его в этом и сдернул с него короткий плащ.
— Что ты делаешь? — прошептал Райс и заметил висевшую на левой руке Целителя белую ткань.
— Вот, надень, — ответил Тавис, бросив плащ на пол и поднимая церковное облачение над его головой. — В общей сумятице ты сойдешь за клирика. Торопись.
Без лишних слов Райс, как рубаху, поспешно натянул стихарь, не отрывая глаз от Камбера, и Тавис подал ему орарь. Теперь оставалось пересечь храм.
Но прежде Райс хотел быть уверен, что Тавис благополучно выберется из собора.
— Послушай, ты не должен оставаться здесь, — прошептал он. — Тебя не должны видеть и узнать, если хочешь в будущем быть полезным Джавану.
— Но я не могу оставить тебя вот так, без защиты, — обиделся Тавис. — Ты еще не восстановил силы. Как ты справишься?
— Если я доберусь до них, со мной будут Элистер и Джорем, — ответил Райс. — Если попадемся, так по крайней мере вместе. А теперь обещай убраться в безопасное место. Ты знаешь, где в апартаментах Джеффрая находится Портал. Отправляйся туда и постарайся как можно скорее вернуться к Джавану.
— Хорошо, — мрачно буркнул Тавис.
— Дай слово! — настаивал Райс.
Сняв руку Райса со своего плеча, Тавис стиснул ее здоровой рукой.
— Хорошо, даю слово. А теперь ступай и предупреди их, пока еще не поздно.
Райс кивнул, снова повернулся к двери, прочел короткую молитву, глубоко вздохнул и сложил руки на животе. Священники и диаконы расступались, пропуская его, но духовенство уже покидало хоры, и встречный поток мешал продвижению. Райс остановился, чтобы поклониться алтарю, подошел к трону Камбера, опустился на колени, взял его правую руку обеими руками и горячо поцеловал, пряча лицо.
— Снаружи ждут регенты, чтобы захватить вас, — прошептал он. — Я не мог предупредить раньше.
Камбер, казалось, не слышал, так напугало его состояние зятя, когда он поспешно установил контакт.
Процессия уже выстроилась на ходу, и архиепископ Орисс, епископы Дермот и Ниеллан направлялись
