вооруженных людей ожидали приказа ворваться в храм. Перед лицом неисчислимого противника он один не должен был смириться. Ради достоинства Матери-Церкви он обречен стоять на своем и заплатить за несокрушимость духа жизнями своей паствы, своих братьев и собственным земным существованием.
— Милорд граф, — Камбер поднял руку. — Под этим святым кровом, тем более среди моих братьев епископов, нет изменников. Каждый из нас принес клятву верности его величеству на коронации и готов неукоснительно следовать королевской воле и быть оплотом своему монарху. Ни один из нас ни в чем не преступил своей клятвы.
— В таком случае покоритесь! — рявкнул Таммарон.
— Не смею. Это противоречит закону. Мы дали клятву покорности королю в мирских делах. В свою очередь его королевское величество и вы, его советники и наставники, поклялись быть опорой нашей святой церкви и уважать ее законы. Так почему же теперь вы требуете отменить законное решение церковных иерархов по избранию своего примаса?
Камбер отыскал самое слабое место в позиции регентов. Несколько секунд Мердок яростно скрипел зубами, лицо его пунцовело, Таммарон и Хьюберт тоже откровенно злились, только Эван, отличный солдат, ничем не выдавал истинных чувств.
На какое-то мгновение Камберу показалось, что победа склоняется на его сторону и регенты отступятся хотя бы на время. Однако в это самое время Мердок повернулся в седле, нагнулся к Алрою и принялся что-то нашептывать ему. Юный король побледнел, потом сдержанно кивнул и, высоко подняв голову, замер. Лицо, осененное крестами и листьями короны, было величественно и бесстрастно.
— Взять их! — произнес он негромко, но голос его разнесся, слышимый всем в соборе.
ГЛАВА XXVII
Их магия стала причиной захвата, а мудрость их была оспорена.[28]
На мгновение все, кто слышал это, остолбенели, но шок вскоре прошел, когда Мердок с Алроем расступились, давая дорогу рыцарям и конной страже, которые устремились на своих огромных боевых лошадях по центральному проходу. Перед церемонией главный неф собора был устлан коврами, словно нарочно, чтобы копыта не скользили по мраморным полам. Всадники и ринувшиеся следом за ними пешие солдаты преодолели уже около четверти пути, когда толпа наконец начала осознавать чудовищность происходящего. Люди с криками разбегались по сторонам, спасаясь из-под копыт конников.
— Боже правый, никогда не думал, что они на такое решатся! — выдохнул Дермот, устремившийся вместе с Камбером и остальными епископами назад, на хоры. — Элистер, спасайтесь! Нельзя допустить, чтобы они схватили вас!
— Ниеллан! — окликнул Камбер. — Ты сможешь дать нам убежище?
Ниеллан, проталкиваясь к дверям ризницы, коротко кивнул в ответ.
— Да, только мне придется пройти первым. Вы же знаете, сейчас Дхасский Портал работает как ловушка…
— Позвольте и мне с вами, — попросил Дермот. — Не знаю, что тут будет дальше, но после моих сегодняшних речей они уверены, что я — на вашей стороне. Все равно, они отнимут мой приход в Кашиене. Так уж лучше быть на свободе, пусть и в изгнании!
— Тогда пойдемте, — кивнул Ниеллан, уже в дверях ризницы.
Войска, тем временем, уже были на полпути к алтарю, и крики перепуганных и раненых людей раздавались среди колонн и арок величественного собора. Перепуганный Тавис О'Нилл, прячась в ризнице за кипами облачений, увидел, как в помещение вбежали епископы Дермот и Ниеллан и застыли у Портала. Стоявший позади Ниеллана Дермот заметил его и прошептал что-то на ухо деринийскому епископу, но Ниеллан только взглянул в последний раз на эти древние стены, покрепче обнял Дермота… и оба исчезли.
Тавис, дрожа, выбрался из своего укрытия и направился к Порталу. Он и так слишком здесь задержался. Пора было выбираться, пока кто-нибудь не заметил его.
Он на всякий случай выглянул за дверь и едва не столкнулся с Джебедией. Меч старого вояки был обнажен, на лице застыла гримаса ужаса, он схватил Тависа за руку и встряхнул, как щенка.
— Черт возьми, что ты здесь делаешь? Немедленно ступай к Джавану!
— Я уже иду, — кое-как пробормотал Тавис. — Я… я только хотел рассказать Джавану, что случилось. И вам, вам мог потребоваться Целитель!
— У нас есть Райс! — отрезал Джебедия. — Не мешкай. Если тебя схватят, Джавану ты больше не послужишь!
— Но сейчас Райс не может исцелять! — чуть не плача выкрикнул Тавис. — И я виноват в этом!
— Если Джаван останется один, ты будешь виноват и в этом. Уходи сейчас же, иначе я так ударю тебя, что ты лишишься сознания, и унесу тебя!
Услышав о такой возможности, Тавис больше не сопротивлялся. Торопливо кивнув и испуганно оглядываясь на дверь, он ступил на квадрат Портала, Джебедия оставил Целителя и отвернулся к двери, его внимание снова приковывал храм, там всадники и пехотинцы уже хватали священнослужителей. Некоторые сдавались добровольно, среди них оказались и самые нерешительные епископы — Турлог, Джавет и Уллием, остальные продолжали сопротивляться.
В полуоткрытую дверь из-за спины Джебедии можно было увидеть немногое. Тавис вытянул шею. Джорем наносил удары направо и налево тяжелым крестом, а новый архиепископ ткнул своим посохом в морду лошади, которая с испугу вздыбилась, поскользнулась и упала, сбросив своего седока.
Тут же появился другой всадник, наехал прямо на Райса и толкнул его своим боевым конем. Скользя в кровавой луже, Целитель не удержался на ногах, оступился и упал навзничь, ударившись о мраморный выступ алтаря.
Тавис вскрикнул и хотел броситься в собор, но побелевший Джебедия поднял свое оружие с намерением пустить его в дело, если Тавис моментально не исчезнет. Всхлипнув, крепко обхватив себя руками и закрыв глаза, королевский Целитель через силу послал себя в безопасный Портал в апартаментах епископа.
А в соборе, у самого входа в ризницу, Камбер увидел падение Райса и услышал тупой звук удара. Орудуя своим посохом, как алебардой, он атаковал кавалериста, сбившего Райса, и опустился рядом с телом, которое оберегал Джорем. К ним сквозь беспорядочные стычки прорывался Джебедия, Джорем рубился архиепископским посохом, а Камбер силился отогнать жуть, которую испытывал с момента падения Райса. Он нежно тронул рукой лоб Целителя, отбросив посох, снял белую ризу, шитую золотом, завернул в нее Целителя и поднял на руках. На обратном пути Камбера и его ношу с двух сторон защищали Джорем и сумрачный Джебедия.
В ризнице скрывалось около полудюжины священников и диаконов, хотя каждый понимал, что рано или поздно солдаты доберутся и сюда. Святые отцы расступились, как пучина вод, не решаясь подать помощь или о чем-то спросить. Камбер нетвердо шагнул на квадрат Портала.
— Все уходите! — удалось произнести ему, сгибаясь под тяжестью своей ноши.
Когда в комнате никого не осталось, он опустил Райса на пол у своих ног, прижимая к себе его бессильно виснущее тело в складках архиепископской ризы, и мысленно перенесся в Дхассу.
В маленькой боковой часовне в Дхассе к нему потянулись руки, желая принять его ношу, но Камбер только покачал головой, сделал несколько шагов за выложенные мозаикой границы Портала, опустился на колени перед алтарем и осторожно положил Райса на ковер. Через мгновение Джорем и Джебедия стояли на коленях возле него, Джебедия успел снять свой серый плащ, чтобы подложить его под голову Райса.
— Для этого им даже не потребовалось оружие, — печально прошептал Камбер, сжимая голову Райса руками. — Он упал и ударился головой о ступеньку.
— Он все еще дышит, но совсем слабо, — встрепенулся Джорем, погружая пальцы в рыжие волосы и закрывая глаза. — О, Господи, да у него такая вмятина, что в нее можно положить яйцо!
