Камбер услышал приближение всадников, когда они подъехали совсем близко, — он пребывал в глубоком трансе, а свежевыпавший снег заглушал стук копыт. Даже Джебедия не удостоил верховых особым вниманием, когда они выехали из-за поворота и свернули к пруду. Норовистый жеребец Камбера издали почуял чужих коней и разволновался. Джеб приглядывал за ним, но конь так резко развернулся с намерением лягнуть, что старый воин едва избежал удара. Камбер обернулся на шум, прервав контакт, когда только что коснулся сознания дочери, Джебедия был поглощен усмирением жеребца и не заметил, что четверка взялась за мечи.
Камбер слишком поздно узнал прибывших и понял их намерения. Должно быть, его и Джебедию узнали, проследили за ними и дождались, пока обстоятельства обернутся им на руку. Вряд ли эти четверо могли застать двоих Дерини в более невыгодном для последних положении.
Камбер предостерегающе закричал и, на бегу вынимая меч, ринулся к пруду. Четверка окружила Джебедию, и один из рыцарей едва не нанес смертельный удар по голове, Джебедия вовремя увернулся.
Лошадь упала, едва не сбив Джебедию с ног, но он успел ухватиться за поводья второго коня, спрятаться за ним и выиграть время, чтобы обнажить меч.
Он выскочил с другой стороны и рубанул по ноге нападавшего. Кровь умирающей лошади и раненого человека смешалась на снегу, и всадник, изрытая проклятья, попятился назад, но его место уже занял следующий и атаковал. Пока Джебедия расправлялся с ним, третий рыцарь подкрался к нему сзади и нанес удар в левое плечо. Прорезав кожу и кольчугу, меч вошел в плоть.
Джебедия, вскрикнул, выпуская поводья, которые все еще держал, и в тот же момент тяжелое копыто ударило его в грудь с силой, способной переломать ребра. Его спасла кольчуга, однако, широко разевая рот, он не мог вдохнуть. Джебедия оказался перед четвертым всадником, обманул его ложным выпадом и сдернул его на примятый снег, затем развернулся, чтобы парировать выпад своего второго противника. Раненые лошади ржали и лягались, представляя не меньшую опасность, чем мечи нападавших.
Тут подоспел Камбер, ослепил лошадь одного из атакующих, бросив в морду свой плащ, и вонзил меч в другого. Ослепленная лошадь попятилась назад, сбросив своего седока на другого и внеся еще большую сумятицу. В это время Камбер обменивался ударами с одним из рыцарей, оставшихся в седле. Он не видел, как Джебедию ранили во второй раз, но слышал его вскрик и ругательство, когда он отступил. Сам Камбер не без труда уходил от меча собственного противника, Ему удалось избежать еще одного удара и принять следующий. Меч рыцаря оставил кровавый след от бедра до колена, но в пылу битвы он не обратил внимания. Он должен был добраться к Джебедии и защитить его!
Теперь двое нападавших остались без лошадей, один из них был недвижим. Но Камбер понимал, что если они с Джебедией хотят получить шанс выиграть, им нужно стащить на землю двоих оставшихся. Джебедия отбивался от всадника и пешего рыцаря, а конный противник Камбера строго выдерживал дистанцию, на которой его было не достать мечом. При сближении приходилось помнить и о подкованных сталью копытах его коня, Камбер их уже хорошенько рассмотрел. Он отчаянно бросился к лошадиной морде, схватил за поводья и что было сил дернул, конь не устоял и рухнул, сначала на колени, а потом и на бок.
Однако ее седок оказался искусным, может быть, слишком искусным для Камбера с его раной. Всаднику удалось соскочить, прежде чем лошадь упала; очутившись на земле, он перепрыгнул через своего упавшего друга и оказался перед Камбером. Камбер почувствовал опасную вялость начавших уставать мышц, подчинявшихся куда менее охотно, чем когда-то. Он вскрикнул, когда противник рассек ему руку и поразил бедро как раз там, где заканчивалась кольчуга.
Боже, этот человек был слишком быстр!
Камберу удавалось держаться на ногах, но сколько осталось сил, он не знал. Меч врага снова достал его, теперь правую руку, он сумел перебросить оружие в другую руку и отразить выпад. И даже ранил своего противника. Похоже, рыцарь никак не ожидал, что этот старик опасен и с мечом в левой руке.
Возраст все-таки был отнюдь не преимуществом — Камбер и Джебедия это все больше ощущали. Джебедия выглядел худо, надежды у него уже не осталось, он, весь в крови, защищался от пешего воина и, казалось, забыл о коннике, заезжавшем ему за спину. Оставшиеся без седоков лошади метались и ржали, возбужденные запахом крови и лязгом металла. Каждый раз, когда Камбер пытался подобраться поближе, к Джебедии, его противник все сильнее прижимал его.
У них в самом деле почти не осталось шансов. Сбив врага с ног движением, которому Элистер не мог научиться ни в одной из рыцарских школ михайлинцев, он развернулся к последнему всаднику и, собирая последние силы, обратился к самому острому моменту в земной жизни Элистера Келлена.
Внезапно вспышка света полыхнула перед Камбером, озарила поляну, и он упал на колени.
Больше не повинуясь себе, метнулся к всаднику и перерезал ему горло прежде, чем тот успел понять, что произошло. Отбросив еще продолжавшее сражаться, но уже мертвое тело, Камбер вдруг понял, что наступила тишина. Он слышал, как лошади пробираются через кусты, окружающие поляну, и испуганно фыркают, но вокруг не было ни звуков, ни движения. Спустя несколько секунд глаза стали привыкать к обычному свету.
Потрясение последних мгновений было чересчур велико, чтобы точно определить, насколько тяжело он ранен. Джебедия скорчился, зарывшись в снег, меч, зажатый в его окровавленном кулаке, странно поблескивал. Его жертва пала рядом. Чуть дальше лежал рыцарь, убитый с помощью заклинания, с мечом Камбера в груди. Рукоять почернела, меч поворачивался, ему случалось видеть такое только раз — на поляне при Йомейре.
Камбер подумал было, не могло ли заклинание подействовать и на Джебедию, но другая часть сознания возразила: Джебедия все еще жив. Бездыханным лежал прежний противник Камбера, хотя серьезных ран видно не было. Его глаза застыли в удивлении и ужасе.
Протянув к убитому трясущуюся окровавленную руку, Камбер уловил остатки заклинания и внезапно понял, откуда они. Потрясенный, он тряхнул головой и, пошатываясь, направился к едва шевелившемуся Джебедии.
— Что ты сделал? — пробормотал он, подхватывая его седеющую голову.
Дымясь на морозе, кровь толчками выбрасывалась из раны в бедре. Камбер в отчаянии сжал рану руками.
— Боже, Джебедия! Ты слышишь меня?
Джебедия едва слышно застонал, а Камбер одной рукой стянул с себя пояс и дважды перетянул бедро выше раны. Это ему далось непросто — дыхание стало шумным и прерывистым. Черная кожа костюма побагровела, а из бедра его друга кровь струилась по-прежнему.
— Отвечай, Джеб! — умолял Камбер, поднимая слабеющего друга, и с болью в сердце нащупал рукой еще одну рану в спине. Меч Джебедии погрузился в снег, подтаявший вокруг лезвия. Он и сейчас наверняка еще не остыл.
— Боже мой, что ты сделал? — прошептал Камбер.
Джебедия вдохнул, не разжимая зубов, и, собрав последние силы, улыбнулся, взглянув на Камбера.
— Только не говорите, что мое волшебство вам не знакомо, — пробормотал он. — Боюсь, получилось небезупречно, но в противном случае ваш дружок убил бы вас.
— Небезупречно?
— Небольшое перемещение энергии. Беспокоиться не о чем. Важно, что вы живы. Если одному из нас суждено было… О, Боже, как неприятно умирать! — воскликнул он, когда волна боли прокатилась по нему.
— Нет! Не говори так! — приказывал Камбер, теснее обнимая раненого. — Ты не умрешь! Я не позволю!
Джебедия закрыл глаза, облизнул губы и выдавил сардоническую улыбку.
— Вы не часто ошибаетесь, мой друг, но на этот раз…
Он вздохнул и обмяк на руках Камбера, хотя сознания не потерял. Камбер хотел было положить руку на лоб Джебедии, но, взглянув на нее, вытер о куртку, еще больше испачкался, теперь в собственной крови, и воспользовался полой плаща. Погладил лоб Джебедии, перерезанный морщинами боли, и вошел в давно
