закрыл глаза, увидел, как тот, кто был его королем, указывает на Джорема и магические врата.
— Джорем, открой, — мягко произнес Камбер, снова открыв глаза и глядя на сына.
Тот от удивления вздрогнул и вопросительно воззрился на отца, но Камбер, предупреждая вопросы, повторил просьбу.
— Отвори врата. И в знак почтения преклони колена перед тем, кто пройдет через них.
Не переставая удивляться, Джорем взглянул на тело Синхила, смущенно поклонился и повернулся к магической черте. Приветственно подняв меч, он опустил его слева от себя, описал острием полукружие в незримой границе и повторил это движение в обратном направлении, обозначив сводчатый проем немного выше человеческого роста.
Камбер смутно различал Ивейн и Райса, сидевших снаружи и внимательно смотревших на врата, но почувствовал их удивление, когда Джорем, открыв выход, преклонил колена и отсалютовал мечом.
Камбер закрыл глаза, в последний раз обращая свой внутренний взор на уходящего владыку Гвиннеда.
Тот поднял руку в прощальном привете, потом переступил черту и вышел из круга. Сияние обволакивало его, меняя знакомые Камберу черты. Он увидел рядом с удаляющимся Синхилом двух мальчиков, похожих на него, какую-то красивую женщину с пшеничными волосами и другие образы, которые было не распознать в сиянии.
Дуновение воздуха и шелест крыльев возвестили приближение Хранителей магического круга. И они явились. Существа, похожие на бесплотные, резко очерченные тени, исполненные могущества, безмерного, но не несущего угрозы.
Первое — огромное, могучее, с черно-зелеными крыльями, закрывало своей тенью северный угол комнаты.
Второе — сверкающее, словно само солнце, едва не ослепило Камбера. Оно появилось перед алтарем, выскользнув из-под золотистого стекла восточной свечи, или возникло из бликов света, отраженного гранями дарохранительницы.
Третье принеслось на огненных крыльях с рычанием преисподней. Языки пламени взметнулись над головой. Синхила, но тот бестрепетно продолжал путь.
И, наконец, четвертое существо предстало серебристо-голубым, переливающимся, словно волна.
Неосязаемый, беззвучный и все же оглушающий вал титанической силы обрушился на Камбера, заполняя каждую клеточку его существа. Стены круга начали сами собой распадаться на куски, будто неведомая музыка зазвучала на высокой ноте, и магическая преграда не смогла выстоять перед этим звуком. Ему явственно слышался этот звук, и Камбер понял, что единственным его спасением от неизлечимого безумия были и остаются святые дары, и сейчас они были рядом, на ритуальном столе.
Тем временем осколки купола продолжали падать на ковер и плиты, а Синхил и его спутники начали таять, точно островки снега весной, сначала медленно, потом все быстрее и быстрее, пока наконец не осталось ничего, кроме блестящих лучиков, сложившихся в яркую радугу.
А потом исчезли и они.
ГЛАВА VIII
Еще скажу: наследник, доколе в детстве, ничем не отличается от раба, хотя и господин всего; он подчинен попечителям и домоправителям до срока, отцом назначенного.[9]
Внезапно чары пали. Камбер, тело которого вдруг напомнило о необходимости дышать, содрогнулся, судорожно втянул в себя воздух и распахнул глаза. Оглушенный, не веря собственным глазам, он поймал на себе вопросительный, недоумевающий взор Джорема; Ивейн тщетно озиралась по сторонам в поисках хоть каких-то следов установленного ими недавно магического круга. Райс ухаживал за своими юными подопечными, но было очевидно, что и он также заметил, что произошло нечто совершенно необычайное, даже по меркам Дерини. Так что сейчас все его внимание было сосредоточено на Камбере и на короле.
— Отец? — прошептала Ивейн.
— Что произошло? С тобой все в порядке? — воскликнул Райс.
— Он мертв? — в свою очередь спросил Джорем, отложив в сторону меч и подойдя поближе к отцу.
— Надеюсь, в свете того, чему мне только что довелось стать свидетелем, все это праздные вопросы, — отозвался Камбер мягко, затем высвободился из объятий Синхила и дружески потрепал сына по плечу, прежде чем сложить руки короля на груди. — Но, сдается мне, каждый из нас видел что-то свое. Ивейн?
Медленно поднявшись на ноги, молодая женщина приблизилась к тому месту, где была прочерчена граница магического круга, и испытующе коснулась рукой, словно ожидая подтверждения того, что твердили ей прочие чувства.
— Это было невероятно. Никогда не видела ничего подобного, — отозвалась она дрогнувшим от волнения голосом. — Такое впечатление, будто круг внезапно сделался стеклянным, и что-то ударило его со всех сторон разом… только осколки не посыпались на пол, а как будто бы стекли вниз от купола. Как ты это сделал?
— И больше ты ничего, кроме этого, не видела?
— А было что-то еще?
— Ясно. Райс?
Целитель покачал головой, не покидая мирно спящих детей.
— Только то же самое, что описала Ивейн. Это ты разбил круг?
Со вздохом Камбер, подобно Райсу, тряхнул головой.
— Нет. И если я расскажу вам, что, как мне показалось, я видел, боюсь, вы никогда не поверите. Скорее всего, решите, будто я пил из кубка вместе с мальчиками, и мне явились видения. Нет, не перебивайте. — Он вскинул руку, заметив, что они хотят возразить. — Сейчас нет времени обсуждать все это. У нас много работы. Король умер, и новому королю следует сообщить об этом. И нам надо навести порядок и все вернуть на место, чтобы никто не догадался, что в действительности случилось этой ночью.
— Понятно, — отозвался Райс и поднял на руки спящего Алроя, укутанного в теплые меха. — Давай, мы втроем отнесем ребятишек в спальню, а вы с Джебедией пока приведете тут все в божеский вид. Хорошо?
Камбер кивнул, легонько потрепав дочь по руке, чтобы ее приободрить.
— Мы справимся. Ивейн, когда поможешь Райсу с мальчиками, возвращайся лучше сразу в свои покои — только постарайся, чтобы никто тебя не заметил, — и оставайся там, пока во дворце не поднимется такой переполох, что разбудил бы и мертвого. Тогда можешь выходить спокойно, никто ничего не заподозрит, все равно все поднимутся… Я понимаю, ты бы предпочла оставаться тут с нами, но это может показаться подозрительным. А ты, Джорем, можешь потом вернуться сюда вместе с Райсом: у вас найдутся уважительные причины, по которым вы, якобы, оставались с Синхилом до самого конца.
После всего, что произошло этой ночью, им и в голову не пришло донимать его расспросами. Райс, держа на руках Алроя, двинулся к проходу, открывшемуся в стене часовни, а Ивейн подошла к отцу, скользнула губами по его щеке, затем подхватила Райса-Майкла и последовала за мужем.
Джорем не шевелился, пока они оба не скрылись из виду. Коленопреклоненный, склонив голову и погрузившись в созерцание, он застыл у тела короля. Наконец он поднялся и взял на руки последнего из принцев, закутав его в меховую накидку.
— У меня есть один вопрос, — пробормотал он, уже в дверях тайного хода, стоя вполоборота к Камберу.
— Ладно. Один вопрос.
— Перед самым концом… он узнал правду насчет тебя и Элистера.
