бросила на него недоуменный взгляд. Боков достал удостоверение и представился.
– Майор Боков, Московское управление КГБ. Я могу с вами поговорить об Анилиной? Ваше имя Зоя Сергеевна, если не ошибаюсь?
Зоя напряглась. Боков заметил это, взялся за спинку кресла, приветливо улыбнулся.
– Я могу, конечно, вас и повесткой вызвать, если хотите. Но решил, так сказать, без протокола, по- дружески!
Зоя уловила намек, растерянно кивнула, бросила в сумочку пудреницу и тюбик помады. Потом поднялась и сняла плащ.
– Я так понимаю, разговор будет долгий?..
Майор подошел, подхватил плащ и повесил его на вешалку.
– Это зависит от многих обстоятельств.
– Тогда, пожалуй, поставлю чайник, а вы представитесь еще раз. Сами, наверное, знаете, это пугающее красное удостоверение… так что не запомнила.
– Могу еще раз, если надо… Майор Боков, но для вас просто Геннадий Григорьевич. Это мое настоящее имя. Могу еще раз и удостоверение показать.
Зоя отмахнулась.
– Это не обязательно. Верю, верю. Чем могу, помогу, – ответила Зоя и стала доставать из тумбочки стаканы для чая, вазочку с конфетами и печеньем. Потом включила электрический чайник на тумбочке рядом со столом. Каждое ее движение было отмечено неторопливым изяществом. Она знала себе цену, знала, как реагируют мужчины на ее стройную фигуру, красивое лицо с правильными чертами, и никогда не упускала возможности продемонстрировать свои достоинства. – Подзадержалась я сегодня, можно, как говорится, и почаевничать.
Боков, дивясь самообладанию этой привлекательной женщины, внимательно следил за каждым ее жестом, за тем, как она наливает чай в стаканы, как при этом умело и почти незаметно для чужого глаза смахивает салфеткой две капли заварки, упавшие на стол рядом с его подстаканником. Как разворачивает шоколадную конфету наполовину, чтоб обертка осталась в руке. Конфету она протянула ему.
Боков поблагодарил и стал расспрашивать, как и когда Зоя познакомилась с Анилиной, как им работалось вместе, что за человек Вера Петровна. Он искренне удивился, услышав, что Анилина собиралась разводиться с мужем.
– Одного не пойму! Если Вера Петровна была на грани развода, почему же хранила его валюту у себя в рабочем сейфе?
– Я и сама не понимаю! – огорченно воскликнула Зоя. – Да мы все здесь в шоке. Может, она вообще не знала про эти деньги? – попыталась оправдать она Анилину.
– Ага, как же, не знала! Не вяжется, знаете ли! То, что прятала, – факт доказанный! А раз прятала, значит, считала часть денег своими, так получается? Закон диалектики!
Зоя пожала красивыми покатыми плечами:
– Ну уж не знаю, при чем тут диалектика и как все это объяснить…
– Мы поэтому и беседуем с вами, чтоб все стало ясно, чтоб все по закону. А закон… насчет валюты, сами знаете… строгий.
– Известно, что строгий… Впрочем, мы с Верой никогда на эту тему не говорили!
Понимая, что дальше нет смысла напрямую говорить о валюте, Боков решил сменить тему и как бы невзначай спросил:
– Вы были знакомы с ее мужем?
Тут Зоя выпрямилась и даже немножко повысила голос.
– Еще бы! Нахал и бабник! Я была, ну, скажем так, подругой Веры, работали вместе, праздники вместе отмечали, как бывает на работе. А он, гад, упорно хотел затащить меня в постель. Даже квартиру снял и передал мне ключ! – выпалила Зоя и покраснела, отчего стала еще краше.
Неудивительно, что в постель хотел затащить, подумал Боков, я бы и сам… но тут же отмахнулся от этой мысли.
– А вы что?
– Что я?! Перестала с ним разговаривать, пригрозила, что обо всем расскажу Вере. Только после этого немного угомонился! – сказала Зоя и после этих слов сразу успокоилась, даже облегченно выдохнула, словно сбросила с себя какой-то грех.
Боков заметил это, улыбнулся и задал следующий вопрос:
– И Вера Петровна ни о чем не догадывалась?
– Да все она знала! Детей было жалко. Мальчик третий класс заканчивает, старшенькая – шестой. Вера так трудно их рожала! И вот на тебе! Я думаю, у них уже давно шло к разводу. Только она не жаловалась, никогда об этом не говорила, даже с близкими подругами!
– Почему? – удивился Боков.
– Гордая она! Из старинного рода. Правда, от него только она одна и осталась!
Зоя вздохнула и отвернулась. Затем встала, сказав, что сильно разболелась голова, достала из аптечки упаковку таблеток, выложила на ладонь две, бросила в рот и запила чаем.
Боков сразу сообразил: таким образом Зоя дает понять, что больше не готова отвечать на вопросы, и решил подыграть ей. Он встал, снял с вешалки ее плащ и предложил проводить ее до дома. Зоя согласилась.
Павел Сергеич ужинал у себя дома на кухне, с аппетитом поглощал котлеты с картошкой. Маша сидела напротив, рассеянно ковыряла ложкой в тарелке с творогом и вареньем, грустно улыбалась. С женой что-то происходит, понял Скачко. Он отодвинул от себя почти пустую тарелку и спросил:
– А знаешь что? Давай-ка в это воскресенье поедем на машине в лес, отдохнем, погуляем на природе?! Сто лет не выбирались!
Маша так и застыла с ложкой у рта. Затем вернула ее в тарелку, так ничего и не съев.
– Но сейчас в лесу еще грязно, даже снег до конца не растаял! К тому же в это воскресенье я собралась на выставку в Музей Пушкина.
Скачко немного удивился:
– Пушкина? А что, здорово. Чего ж меня не зовешь?
Вместо ответа Маша нервно принялась за еду. Творог в тарелке быстро закончился, на дне остались только цветные разводы от клубничного варенья, а она все продолжала ложкой набирать пустоту, пока Павел не поймал ее за руку и не остановил это бессмысленное занятие.
– Тихо, тихо… Успокойся.
Она вырвала руку и выпалила:
– У тебя же никогда нет времени на меня! Тебе же некогда! Всегда некогда! Сколько раз я предлагала сходить в театр, в кино, даже билеты покупала! До сих пор удивляюсь, как это ты на нашу свадьбу выкроил время?!
Тут Скачко ляпнул по простоте душевной:
– Я тогда был на больничном!
Маша нервно рассмеялась, всплеснула руками.
– Ах, ну да, конечно, вспомнила! Действительно, рука была сломана! Может, прямо сейчас тебе еще что-то сломать, чтобы ты наконец заметил, что у тебя есть дом, жена, родственники, в конце концов! – Маша сделала короткую паузу, затем, вспомнив что-то, добавила: – Ты даже к маме на день рождения не приехал! Она, между прочим, обиделась! Сказала: твой муж нас презирает, знать не хочет! А что я ей возразить могу?! Вот скажи: чем ты настолько занят, а?!
Полковник не ожидал такого взрыва, нахмурился.
– Ну, мы тут одно дельце крутим, расследуем… Не хочу вдаваться в подробности, да и, честно говоря, не могу!
Маша даже обрадовалась такому ответу. Начала нервно накладывать в пустую тарелку новую порцию творога с вареньем.
– Дельце, говоришь?! Ну а если без подробностей?
– Хищения там… всякие! Понимаешь?.. – Он улыбнулся, надеясь, что на этом неприятный разговор закончится. Увидев, что жена так и не успокоилась, добавил: – Не хочу тебе аппетит портить! Ерундистика,
