– Что ж, подумайте, Антон Степанович! Я даю вам на раздумья два дня. И настоятельно советую сменить вашу молчаливую тактику неприятия моих вопросов на активную помощь следствию!
– А если не сменю, что будет? – с глухим раздражением спросил Антон.
– Плохо будет!
Боков устало взглянул на мальчишку, и Антон впервые за все это время ощутил жуткий, всепоглощающий страх. На спине выступил пот, рубашка вмиг им пропиталась. Антон ощутил и его тошнотворный запах. Так было уже несколько раз в минуты неодолимой опасности, но его всегда спасало мгновенное чудо, однако теперь оно не спешило свершаться. И усталое, равнодушное лицо майора Бокова, его арестовавшего, это подтверждало. Боков вздохнул и нажал кнопку. Вошел охранник.
– Увести, – приказал он.
– Вы что же, меня не отпустите? – испугался Антон. – Я что, государственный преступник?
Боков не ответил. Охранник подтолкнул Антона к двери, и он понял, что сопротивляться бесполезно.
Маша, хмурясь и оглядываясь на окна квартиры Антона, медленным шагом уходила со двора, когда из подъезда выскочил коротыш Толян.
– Эй, постойте! – выкрикнул он.
Маша оглянулась и, увидев подростка, догоняющего ее, остановилась уже на улице. Толян подбежал к ней.
– Я видел, вы к Антону раньше приходили?
– Да. А ты не знаешь, где он?!
– Его увезли! – оглянувшись, прошептал он. – Только это были не милиционеры! – испуганно выпалил он.
– А кто увез?
Толян хотел было высказать свою версию, но в последний миг передумал и пожал плечами.
– Куда его увезли?!
– Не знаю! Я только видел, что увезли Антона на черной «Волге»! Они вчера всю ночь зырили в его окно. Специальная машина приезжала с поднимающейся наверх кабинкой, там мужик стоял с биноклем и зырил в окно Антона. Потом его сменил второй и тоже зырил через бинокль! Я сам все видел, смотрел, пока не уснул!
Маша покраснела, поняв, что
– А утром Антона вывели из подъезда, держа за руки, посадили в черную «Волгу» и увезли! Я как раз утром в туалет ходил, в окно позырил и все увидел!
У Маши расширились глаза, она окаменела от этих слов. Толян заметил ее испуг и попятился. Но все же продолжил свой рассказ:
– Странно только одно: шмона большого не было и квартиру не опечатали. Бабушка мне сказала: раньше опечатывали. Значит, могут еще его и выпустить. Больше ничего не знаю.
Толян пожал плечами, оглянулся по сторонам и затрусил обратно во двор. Маша так и осталась стоять на улице.
Автомобиль остановиля у подъезда Евы. В салоне сидели Костя и Беркутов. Костя был навеселе.
– Жданов, сволочь, давно мне завидует! Еще с универа! Я ему статейки поправлял, идеи подкидывал. А на третьем курсе он перешел на заочный, армию отслужил еще до поступления и, когда я окончил универ, уже работал замом заведующего, а полгода назад занял и кресло заведующего. «Гадкий пролетарий», как его окрестил один наш общий товарищ. Может быть, зайдешь? Чайку попьем?
Беркутов взглянул на часы, вздохнул.
– Да нет, поздно уже! Лида волнуется! Поеду!
Костя вдруг наклонился к отцу, неловко обнял его, а потом и поцеловал в щеку.
– Не сердись! Я не хотел даже соглашаться на эту подлую авантюру, но потом подумал, что хоть чем-то смогу помочь! Все равно хочу уходить из этой газетенки!
– Я не сержусь. Маме привет.
– А хочешь, я напишу заявление, что Афанасьев незаметно подменил кусок колбасы, чтобы специально скомпрометировать продавца? – загорелся Костя.
– Не надо!
– Но ты же можешь пострадать?!
– Проскочим! На войне пострашнее было! Ты иди, отдыхай, а то Ева, наверное, волнуется!
Он улыбнулся, подмигнул сыну. Тот кивнул отцу, выскочил из машины, зашел в подъезд. Улыбка вспыхнула на лице Беркутова, и он никак не мог тронуться с места.
Беркутов ворвался в кабинет Старшинова, когда на часах не было и восьми утра. Тот мирно читал газеты.
– Извини, я не пойму, чьи это происки?! – с ходу набросился на Старшинова Георгий Константинович. – Кто-то наводит на меня КРУ, без всякого объявления войны, как говорится, да еще вместе с газеткой организует травлю, что это такое?! Где ваша помощь, где поддержка?! Вы хотите, чтоб у вас проблем не было, но я хочу, чтоб их не было и у меня!
Беркутов начал свои претензии на повышенных тонах, и Старшинов поморщился.
– Подожди! Какое КРУ? Какая газета? – не понял Старшинов. – Давай по порядку!
Он нажал на кнопку селектора.
– Верунь, ты пришла?
– Так точно, товарищ генерал!
– Тогда организуй нам чайку с этим, как его, чабрецом! И с вареньицем смородинным.
– И года не пройдет! – весело отозвалась она.
Старшинов ласково улыбнулся на ее дежурную шутку и отключил селектор. Отложил в сторону ворох газет, взглянул на Беркутова.
– Чай индийский с чабрецом – это лучше водки, поверь мне, – загадочно проговорил он. – Ну а теперь давай, не торопясь, выкладывай по порядку.
И Старшинов, оттянув резинки подтяжек, звучно шлепнул себя ими, настраиваясь на деловой лад.
Скачко сидел на лавочке в городском сквере вместе с Зоей. Рядом под присмотром бабушек мирно копошились дети, и на его лице таяла благостная улыбка.
– А я, признаться, люблю провинциальные городки! – нарушил общее молчание полковник. – В них тихо и уютно… И даже воздух пахнет детством и яблоками.
– Но вечерами, особенно осенью и зимой, можно и от тоски повеситься! – она игриво рассмеялась.
Скачко вздохнул, помедлил и согласно кивнул головой.
– Тогда позвольте мне пригласить вас вечером в шумный ресторан на танцевальный раут?! – подскочив, отдал гусарский поклон полковник, и у Зои зажглись глазки.
– Какой вы резвый, однако, Пал Сергеич?! Не успели пообедать с дамой, как уже забираете ее в вечерний плен?
– Я просто не могу допустить, чтоб столь прелестное создание повесилось от тоски в этом унылом городишке! – с нежностью глядя на нее, игриво проговорил полковник.
Зоя вдруг издала странный мурлыкающий звук, приведя даже Скачко в некоторое недоумение. Зоя, заметив это, усмехнулась.
– Извините! Люблю мужчин, которые умеют делать забавные комплименты!
В это время мимо них проходил мужчина в скромном сером костюме и шляпе. Неожиданно он остановился в двух метрах от лавочки, повернулся и стал внимательно разглядывать Зою. Она же была так увлечена разговором со своим спутником, что даже не заметила незнакомца. Скачко же, наоборот, решил, что это какой-то сумасшедший, от которого следует избавиться, и побыстрей. И он махнул рукой, давая понять, чтоб тот шел дальше своей дорогой. Вместо этого мужчина, напротив, приблизился и встал прямо перед Платоновой.
– Здравствуйте, Зоя Сергеевна, – обратился он к ней с улыбкой. И, заметив удивление в ее глазах, тут
