Пакет был толстый и тяжелый. Конечно, надо бы подождать Тони, но ему вдруг ужасно захотелось заглянуть внутрь. Он присел рядом с Анжеликой и вытащил фотографии.
Достаточно было одного взгляда, чтобы понять: снимал настоящий художник. Композиция была безупречна; Тони прекрасно справилась и со съемкой на улице, в снегу. Сцены были полны жизни.
Вот Анжелика, пышные волосы в ореоле солнечного света, округленные невинные глаза, губы втягивают вермишелину из супа.
Вот она же летит с горки за домом на своем тобоггане, смеющееся лицо запрокинуто вверх.
Вот сценка постройки снежных укрытий. Освещение и ракурс делают снимок выразительной иллюстрацией непростых отношений человека с природой.
А вот этот снимок явно не ее. Снято немножко не в фокусе, нет поправки на снег. И все же при взгляде на него у Гаррета перехватило дыхание.
Они с Тони борются на снегу. Она в шерстяной шапке, рыжие волосы разметались по плечам, длинными ногами она обхватила Гаррета, а на лице такое счастье, что можно просто ослепнуть.
У него лицо тоже весьма красноречиво, даже слишком. Какими словами передать это выражение? Надежда вперемешку с печалью?
Гаррет торопливо вытянул другой снимок и остолбенел: его брат Мэтью и невестка Сара перед самолетом. Тем самым, который погубил их обоих.
Он не сразу понял, что это был первый кадр на пленке.
Брат и Сара смотрели не в объектив, а друг на друга. И на лице Сары сияло то же, что и в глазах Тони, устремленных на него, Гаррета, — в них сияла любовь.
Гаррет вгляделся в лицо брата. Это было лицо счастливого человека, который женат уже семь лет и до сих пор не может поверить своему счастью. Он без колебаний принял любовь, когда она постучалась к нему в дверь. И не составлял дурацких таблиц.
— Посмотри, детка. — Гаррет протянул снимок Анжелике. — Посмотри, кто тут.
Анжелика взглянула на фотокарточку, и лицо у нее осветилось улыбкой.
— Я помню, это бабушка фотографировала. Перед тем, как они улетели.
— Они кажутся такими счастливыми, правда?
— Моя мама смотрит на папу точно так же, как тетя Тони смотрит на тебя.
Ну вот, даже ребенок заметил.
— Я знаю, — сказал Гаррет сипло и кашлянул, стараясь избавиться от комка в горле. — А где тетя Тони?
Он впервые назвал ее так. Будто заранее соглашаясь с тем, что будет дальше.
— Я не знаю. Когда я пришла сюда после завтрака, она спала, потом я слышала, у нее говорило радио, а потом эта леди дала мне денег и сказала идти в магазин. Когда я пришла, тети уже не было.
Анжелика снова склонилась над фотографией.
— Дядя, ты этот самолет видишь во сне?
Гаррет посмотрел на снимок через плечико девочки.
— Да, этот самый.
— Ты этот самолет никогда не видел. Я видела, а ты не видел. Почему же он тебе снится?
— Ах, Анджи, на свете столько разных вещей, которых мы никогда не поймем. Столько загадок. Иногда мне кажется, некоторые вещи мы просто знаем, и все.
Гаррет поднялся и пошел на кухню, где сидела мадам Йелтси. Судя по всему, она была намерена игнорировать его.
— Где Тони?
— Разве она не с вами? — Голос ее звучал на удивление весело и жизнерадостно.
— Вы же видите, что ее с нами нет.
— Ну, тогда я не знаю. Может, Кенди что-то знает.
— Кенди?
— Она с утра пошла к ней за чем-то.
Гаррету почему-то захотелось пойти к Кенди немедленно, еще до начала занятий. Непонятно зачем. Например, чтобы сделать великую глупость — взять и все сказать Тони. Посмотреть на нее, на ее улыбку, на волосы. И сказать.
От этой мысли его бросило в жар — верх безрассудства. Они едва знакомы, они из двух разных миров.
Все это ничего не меняет. Надо только посмотреть, как они глядят друг на друга на той фотографии.
Ладно, он заскочит к Кенди, поздоровается и уйдет.
Выйдя за дверь, Гаррет обнаружил, что буран усилился. Как раз то что нужно для практики поисковиков, — дикий ветер, видимость почти нулевая, все следы быстро заметает.
Вот и дом Кенди.
— Привет, Гаррет, — сказала она весело, открывая дверь.
Какие-то все сегодня очень веселые. С чего бы это?
За оживленностью Кенди проглядывала некоторая нервозность.
— Я просто хотел на минутку увидеть Тони.
— Тони? А ее здесь нет.
— Но она приходила сюда?
— Приходила с утра. Искала Анжелику.
У Гаррета застучало в висках. Эта старая карга, которая оккупировала его столовую, отправила Анжелику в магазин, как только услышала, что Тони встала.
— Кенди, что происходит? — вкрадчиво спросил он.
Круглое лицо Кенди побледнело. Она бросила боязливый взгляд в открытую дверь, за которой бушевала пурга.
— Мы же не знали, что будет такая погода.
— Кто это «мы»?
— Я и мадам Йелтси. Мы сказали Тони, что Анжелика ушла к укрытиям в снегу, которые вы строили. Просто хотели над ней посмеяться. Я была уверена, что она туда не доберется.
Гаррет смотрел на соседку во все глаза. Он знает ее много лет, он оставлял на нее свою племянницу, он угощался ее тунцовой запеканкой.
И оказалось, что он знает Кенди хуже, чем женщину, с которой едва знаком.
— Как я понял, вы решили поиграть судьбой человека, да? Но ты-то, Кенди, ты-то ведь знаешь горы!
— Да никуда она не денется, наверняка там, у снежных укрытий!
— Когда она ушла?
— С час назад, может, немножко больше.
По ее лицу Гаррет понял, что это произошло гораздо раньше. Он еще никогда не чувствовал в себе такого бешенства. Он и представить не мог, что ему захочется кого-то просто убить на месте. Гаррет глубоко вздохнул, стараясь взять себя в руки.
— Ну ладно: этот старый меховой мешок, который засел в моем доме, не знает ничего о наших местах, но ты-то все прекрасно знаешь, Кенди!
— Она просто хотела не дать тебе увести у нее Тони. А я… я хотела помешать ей увести у меня тебя.
— Ты что-то перепутала, это не мыльная опера, — язвительно сказал Гаррет, — это жизнь.
— Ты на нее так смотришь… — проговорила Кенди. Губы у нее вздрагивали.
Вот оно. Как он на нее смотрит. Все давно все поняли.
— Но, Кенди, я что, когда-нибудь принадлежал тебе? Ведь никогда!
— Но когда-нибудь в будущем…
