— Да мы-то с какой стати ему будем рассказывать?! — заверили Межеумовича. — Вовсе мы ему ничего не расскажем!
— Тогда ладно, — начал сдаваться невидимый мне с лежака материалист. — Слушайте тогда… Все дело в том, что славный Агатий уже давно занимается скупкой Времени у населения Вселенной, обещая взамен еще большие Времена.
— Да кто же этого не знает? — сказал Ферекид, кажется.
— А вот того, что у него проблемы с отдачей Времени, этого вы наверняка не знаете!
— Этого наверняка не знаем, — согласились в кольце, которое начало как бы облегченно распадаться.
— А в чем же проблема проблемы отдачи Времени? — поинтересовался Сократ.
— Да в том, что если все вдруг потребуют свои Времена назад, то славный Агатий не сможет их отдать.
— Подумаешь! — как-то облегченно сказала Каллипига, — Пусть и не отдает.
— Именно так он и намерен сделать.
Диалектический материалист, кажется, начал успокаиваться. Фисиологи и философы дружно полезли на свои лежаки, причем, никто не перепутал своего места. Лишь Сократ и Каллипига еще оставались возле Межеумовича.
— Мне кажется, — сказал Сократ, — что славный Агатий действительно обеспокоен проблемой Времени.
— Еще как обеспокоен, — подтвердил материалист, продолжавший, между прочим, все еще возлежать на полу. — Некий материалистический философ Константин, сын Эдуарда, из Калуги как-то заявил, что, мол, во Вселенной Времени сколько угодно. Всякий атом, мол, щедро одарен Временем. Всякие, мол, громадные Времена, известные и воображаемые — совершеннейший нуль в сравнении с его запасом в природе. Величайший, мол, дар Космоса для всякой его части, а значит, и для человека, — нескончаемое Время.
— Ну и щедрый человек, этот Константин из неведомой нам Калуги! — поразился Сократ.
— Вот это Время, которого во Вселенной сколько угодно, славному Агатию и нужно взять, — пояснил диалектический материалист.
— Так пусть берет, — разрешила Каллипига.
— Да где же его взять, если люди добровольно отдают все меньше и меньше Времени?!
— У атомов, — посоветовала Каллипига.
— Да что такое это самое Время?! — вскричал Межеумович. — Ведь никто этого не знает!
— Ну и что, что не знает, — попыталась успокоить его Каллипига. — Вот мы пьем вино, а мочимся совсем не вином. И почему это так происходит, никто не знает. Но вино мы все равно пьем с удовольствием.
Я хоть и предполагал, что Каллипига мочится не вином и даже не нектаром с амброзией, но напоминание об этом было мне неприятно. Лучше бы она привела какой-нибудь другой пример.
— Или вот, — продолжила Каллипига, — едим мы пирожки и пончики, а выпускаем из себя…
— Полундра! — закричал я, чтобы хоть как-то остановить Каллипигу.
— Где? — заинтересовались фисиологи, а философы философично промолчали.
— Да это он голосовые связки проверяет, — разъяснил Сократ.
Но Каллипига все же на некоторое время замолчала.
— Вот по заданию славного Агатия я и шляюсь по вашим “мыслильням”, а толку никакого!
— Действительно, — сказал Сократ. — В недавнем разговоре со славным Агатием мне показалось, что он не знает, что такое Время. И очень расстроен этим. Даже рассержен!
— Еще как рассержен! — согласился Межеумович. — Время идет, а он не знает, что такое Время.
— Не знает, не знает, да вдруг узнает, — предположила Каллипига.
— Как же… — не поверил исторический диалектик. — Вы ничего толком по этому поводу сказать не можете. Даже ваш глобальный человек дальше предположения о том, что апейрон — это вечная, по мнению Анаксимандра, бессмертная и неразрушимая беспредельная природа, — и есть полубожественное Время, не идет.
На этом симпосии о моих мыслях упомянули впервые. Я и испугался и обрадовался.
— Да пошутил он, — сказала Каллипига.
— А от вас, фисиологов, вообще толку никакого! Никто и не упомянул о Времени. Сколько его, этого самого Времени, я здесь потерял! И что обиднее всего, так это то, что все вы барахтаетесь в идеалистическом болоте! Материальный мир существует в Пространстве и Времени! Так сказал Отец и Основатель. А Отец-Основатель и все до единого его Продолжатели не могут ошибаться. А вы тут все о каких-то богах, апейронах сраных, душах невинных и невменяемых, тимпанах и Океане!
— Так пусть славный Агатий у Отца и спросит, — посоветовала Каллипига
— Как?! — взвился Межеумович идейно и материально.
Каллипига и Сократ отскочили от него и второпях полезли, один — на полку, другая — на ложе.
— Как?! — Размахивая ковшичком, Межеумович носился перед триклинием, распугивая служанок. —
