столкновения.
Схватившись за сломанный нос, мужик с воем сполз по стене на пол. И тут же отличился Джек. Он также ударил его ногой в голову. А носок у него мощный, ботинок тяжелый, таким и убить можно….
Следующим на пути Кирзача попался охранник. Он стоял у барной стойки в ресторане. Стоял спиной к Кирзачу, наблюдая за публикой, собравшейся в зале. А там сплошь братва – одни в кожаных куртках, на других пиджаки, но все смотрятся одинакого круто. А в центре низкорослый здоровяк с лысой головой, что подъехал к ресторану на «Мерседесе». Наверняка это и есть Лунь. Впрочем, ему по-любому огребать. Шансов у него уже нет. Сам виноват, что не позаботился о надежной охране.
Почуяв движение за спиной, «бык» развернулся к Кирзачу, и тут же получил пулю в живот. Грохот выстрела вспугнул братву, но было уже поздно защищаться. Кирзач выпустил очередь в лысого, рядом загрохотал автомат Джека. Шрам и Фома тоже не терялись, мочили всех, кого ни попадя.
Одни братки падали замертво, другие валились на пол в поисках спасения. Последние переворачивали столы, чтобы спрятаться за ними, но пули с легкостью прошивали эти щиты.
Кирзач стрелял без передыха, и очень скоро у него закончился магазин. Но не было времени, чтобы перезарядить автомат, и он достал из кармана гранату. Усики на «эфке» уже сведены, чека поэтому выдернулась легко. И Джек повторял его маневр. Две гранаты полетели в зал почти одновременно.
– Уходим!
Он отступил первым, за ним в дверной проем нырнул также отстрелявшийся Джек. Замешкавшийся Шрам тоже полез за гранатой, но Фома дернул его за ворот и свалил на пол. И вовремя. Рванула граната Кирзача, за ней Джека, и, если бы Шрам остался на ногах, его могло бы зацепить осколками. Всколыхнулся воздух, дрогнули стены, потянуло едким дымком, но все это происходило уже где-то за спиной Кирзача.
– Быстрей, быстрей!
От звона в ушах он не слышал своего голоса, чего уже тогда говорить о других. Но пацаны и без окриков знали, что нужно уносить ноги.
Кирзач торопился, но не суетился. На ходу перезарядил автомат, очередью в потолок загнал в пищеблок поварскую обслугу, что вывалила в коридор на шум. Никто им не помешал выйти из ресторана, сесть в машину, никто не стрелял вслед. Все правильно – если прешь напролом как танк и без всякого страха, то никакая сила не способна тебя остановить.
Здоровенный тип – морда бульдожья, шея бычья, плечи как у Геракла. Но Кирзачу совсем не страшно. Он видит страх в глазах этого качка. Он сам вызвал этот страх – одним своим видом, своим именем. Поэтому он ударил ногой в пах, зная, что «бык» не посмеет ответить. Точно – парень скривился от боли, схватившись руками за отбитое хозяйство, шагнул назад. И никто из трех его дружков не посмел дать в ответ. Все правильно, они уже знают, кто такой Кирзач, и еще видят, сколько за ним людей. Всю толпу он за собой привел, всю свою чертову дюжину.
– Кто рынок держит? – спросил он, взглядом нагоняя страх на врага.
– Смит, – сквозь зубы ответил бульдомордый «бык».
Больно ему, потому и говорит с трудом. А злобы в глазах нет, страх ее выдул.
– Где он?
– Завалили его позавчера. В «Ночном рандеву».
– Не те песни он слушал, потому его и завалили, – скривился Кирзач. – А вы какие песни слушаете?
– Э-э… Наше дело маленькое… Нас на барахло поставили, мы смотрим…
– Кто поставил?
– Смит.
– А за Смитом Техасец был, да? Ну, и где сейчас Техасец?.. Осиротели вы, козлятушки, хреновы ребятушки. Не принесет мамка молока. Но ничего со мной работать будете. Или нет?
– Можно! – кивнул качок.
– Апанас! Ты здесь за пастуха будешь. Принимай быков!
Тяжеловесный Апанас ничуть не уступал габаритами бульдомордому, но ему явно не хватало мышечной массы. Ничего, Кирзач обязует братву тягать железо. Не сейчас, потом, когда волна уляжется на захваченном им берегу. В наследство от Техасца ему перешли тучные пастбища, осталось их только прибрать к рукам. Инвентаризация тоже не помешает. Во всем нужен порядок. И рядовых «ковбоев» неплохо было бы под свое крыло поставить, пока он более надежных пацанов не наберет…
– Самсон, Кусок, и ты давай с ними. По рядам надо пройтись, бабло собрать. И не тяните…
Когда-то барахолка у стадиона «Труд» казалась ему верхом мечтаний. Дощатые столы под шиферными крышами рядами тянулись метров на сто вдоль тыльной стороны трибун, ларьки вдоль забора, толпы продавцов и покупателей. Помещения, в которых когда-то размещались спортивные секции, отданы под склады, а в одном работало кафе с летней площадкой. Именно туда и направился Кирзач.
Сел за столик, рядом, поставив на бетонный пол тяжелую спортивную сумку умостился Джек, Фома откинулся в кресле – вроде бы и беззаботный у него вид, но глазки бегают по сторонам. Все правильно, за обстановкой надо следить. Мало ли, вдруг опасность к ним подкрадывается. Впрочем, Кирзач ничего не боялся. Может, он и псих, но не страшно ему.
За мангалом стоял армянин в грязной от копоти поварской куртке, голова опущена, смуглая лысина блестит на солнце. На шампурах мясо под нежной румяной корочкой, запах такой, что слюнки только успевай сглатывать.
– Эй! – крикнул ему Кирзач.
Но тот быстро глянул на него и отмахнулся небрежным движением руки. Дескать, не мешай.
– Ты что, не понял?
Кирзач выдернул из-под куртки пистолет, высоко задрав ствол, передернул затвор и выстрелил в пластиковую бутылку с водой, что стояла на столике у мангала. Выстрел оказался точным, и бутылка упала шашлычнику под ноги, заливая водой обувь.
– Видал? – ощерился Кирзач, торжествующе глядя на Джека.
На рынке шумно, к тому же за трибунами стадион, беговые дорожки вокруг футбольного поля; мало ли, может, из стартового пистолета пальнули. Впрочем, ему все равно, кто что подумает. И на ментов плевать.
– Да вижу, – мхыкнул Джек, взглядом показывая на краснолицего мужика, что торопливо поднимался из-за соседнего столика, чтобы поскорей убраться из кафе.
И этот мужик был не одинок в своих желаниях. Что ж, меньше народу, больше кислороду. И шашлычник тоже сообразил, кто пожаловал к нему на огонек, торопливо, вприпрыжку подошел к столику, заискивающе склонил перед Кирзачом голову.
– Что желаете?
– Шашлыка желаем. И пива. Да побольше, побольше! Жрать, мужик, так охота, что пристрелить тебя хочется… Ты еще здесь?
– Один момент! Один момент!
Насколько аппетитно выглядел шашлык, настолько же он оказался вкусным. А может, Кирзачу так хотелось есть, что даже кусок сырого мяса мог показаться ему верхом кулинарного изыска…
Наелся он от пуза. И пивком всласть себя побаловал. И еще косячок раскурил на сытый желудок. Надо же себя в тонусе держать.
А потом появился Апанас. Резким движением руки Джек смел со стола посуду, освободив место для сумки, набитой деньгами.
– Тут за неделю слам, – самодовольно оскалился Апанас, глянув на стоящих в отдалении «ковбоев». – Я считать пытался, когда собирали, а потом сбился. Но бабла здесь много…
– Вижу, что много… – Кирзач вытащил из сумки несколько десятитысячных купюр.
Его батя на заводе горбатится, в месяц как раз столько получает. А тут, в этой сумке не одна сотня его зарплат. И все это даром!.. Хотя нет, это награда за кровь, которую он пролил. Теперь он самый крутой в городе бандит, и один только страх перед его именем заставляет людей расставаться с деньгами.
– Надо бы нам еще и прибарахлиться, – сказал бандит, снимая с себя потрепанную куртку.
– Тут на всех хватит, – кивнул Джек на сумку с деньгами.
– Как же, еще бабло на это дело тратить…
Хлопнув приятеля по плечу, Кирзач деловито направился к рядам, где торговали кожей. И куртку себе
