Его вытащили из машины, бросили на землю, животом вниз, на руках за спиной защелкнулись браслеты. Только тогда прозвучал суровый голос милиционера:
– Гражданин Кирзачев, вы арестованы!
– Менты, падлы, кровью умоетесь! – взревел он.
Но, увы, кровью пришлось умыться ему. Он уперся, когда его затаскивали в машину и кто-то локтем ударил бандита по носу, откуда хлынули красные сопли…
Глава 7
Усатый мент с раскосыми глазами разозлился не на шутку. Есть в его лице что-то азиатское, но дух русский, угарный. Потому и врезал он Кирзачу от всей души, кулаком, в солнечное сплетение. А руки скованы за спиной – не защитишься. И еще, он поймал удар на вдохе. Кирзача чуть не стошнило от боли и унижения.
– Ты что творишь, мент? – прохрипел он. – Совсем с катушек съехал?
– Это ты, Кирзач, с катушек съехал! Пятнадцать трупов на тебе! Пятнадцать!!!
– Гонишь ты, начальник! Какие трупы?
– А это ты Шварцу объяснишь.
– Кому?!
– Шварцу!
– Не знаю такого.
– Знаешь! Он сейчас за Техасца. И у него к тебе очень много вопросов.
– А кто такой Техасец?
– Издеваешься?
– Это ты издеваешься, начальник. Устроил здесь тридцать седьмой год… Я прокурору на тебя накатаю, он тебя самого за одно место возьмет…
– За одно место тебя Шварц возьмет! Мы тебя сейчас к нему отвезем. Он очень хочет тебя видеть…
– Ты, мусор, совсем рамсы попутал! Куда ты меня повезешь? Там братва. – Кирзач кивком показал на окно. Он точно знал, что Джек уже где-то рядом, и пацаны с ним. И автоматы у них, и гранаты. А с ментами по-другому нельзя. И Джек это лучше всех понимает. – Они вас очередями посекут. И Шварца на форшмак пустят!.. Ты чего, начальник, не вкурил, с кем связался?
– Ну вот, и нутро твое поганое проклюнулось, – презрительно скривился мент.
Злился он, оттого, что Кирзач в тупик его загнал. Может, он и в самом деле собирался отдать его Шварцу на растерзание, но сейчас понял, что ему не позволят этого сделать. Здесь, в здании РУОП он чувствовал себя в безопасности, а на улице Кирзач хозяйничает, и его пацаны запросто могут устроить ментам Чикаго. Тем более что «АКМ» будет покруче автомата Томпсона…
– Да пошел ты, мусор!
На этот раз мент ударил его в челюсть. Справа, с размаху, и опять же от всей души. На пол Кирзач упал вместе со стулом. Но никто не думал его поднимать.
– Давай, мусор, давай, зарабатывай себе на гроб! Гадом буду, гроб тебе из красного дерева закажу! А сдохнешь ты скоро. Как собаку пристрелят!
Кирзач уже заметил, что два опера из трех курят в сторонке, не лезут в дело, просто наблюдают за происходящим. Все правильно – они знают, кто такой Кирзач, и не хотят с ним связываться. А этот зверствует, сука. Хотя и боится Кирзача. А как объяснить, что он не называет своей фамилии?..
– Сдохнешь ты! На параше! Я тебя в СИЗО отправлю! Там из тебя петушка на палочке сделают, это я тебе гарантирую. А потом удавят на параше…
Мент схватил Кирзача за грудки, оторвал от пола вместе со стулом, придал вертикальное положение.
– Ты меня слышишь, урод? Сдохнешь на параше!
– Какое СИЗО, начальник? Нет на мне никакой вины! Так что гонишь ты. И никто меня не тронет. Потому что я Кирзач! Потому что я любого урою!
– Правильно! Вентиля ты урыл. Техасца урыл. И еще много кого урыл…
– Да, я их всех урыл! Но ты ничего не докажешь, мусор.
– Докажу!
– Ну давай, начинай! Где свидетели, а? Кто видел, кого я убивал?
Кирзач на все сто пудов был уверен, что никто не посмеет дать показания против него. Все знают, насколько он крут и как жестоко умеет наказывать.
– Будет. Все будет, – совсем неубедительно отозвался мент.
И как-то беспомощно глянул на своих коллег, что молчали в сторонке.
– Нет у тебя ничего, мусор! – захохотал Кирзач.
При нем даже ствола не было, когда его брали. Спасибо Оксане за то, что избавила его от палева. А ствол у него, кстати сказать, из той партии, которую он засветил, расстреливая Вентиля… Когда все уляжется, надо будет стволами заняться. «Глок» взять, или «беретту», чтобы перед коза нострой не краснеть…
– Есть. Всё есть!
Возможно, менты рассчитывали взять его с волыной на кармане, но вышел облом, поэтому оперу так не хватало сейчас уверенности.
– Если есть, предъявляй! Нет – отпускай!
– Отпускай… Ты обвиняешься в убийстве пятнадцати человек, Кирзачев. Тебе вышка светит. Вышка! Знаешь, зачем лоб зеленкой перед расстрелом мажут? Чтобы пуля инфекцию не занесла…
– Ты себе башку зеленкой облей, мент! На всякий случай. Случаи ведь всякие бывают…
– Давай, давай, гавкай. Гавкай и думай, как выкручиваться будешь. Есть у тебя один вариант – можешь вообще сухим из воды выйти…
– А у тебя, мусор, только один вариант: застрелиться!
И снова после сильного удара в челюсть Кирзач оказался на полу.
– Слушай сюда, гниль! Сейчас ты валишь все на своих дружков, списываешь на них все свои трупы и получаешь срок за организацию преступного сообщества. Через пять лет выйдешь на свободу. Это единственная возможность уйти от наказания…
– Какие трупы?! Какие дружки?! Ты меня, мусор, не смеши. Я человек воспитанный, над больными смеяться не приучен. Тебе лечиться надо, придурок… Ни в чем я признаваться не буду. И сдавать никого не стану. Я жалобу прокурору накатаю. И адвокаты здесь будут, они тебя, мусор, на части порвут. Сам на параше сдохнешь!
– Ну, это мы еще посмотрим, кто сдохнет! Завтра тебя в следственный изолятор переведут, хлебнешь дерьма полной ложкой…
– Какой изолятор? За что? У тебя, мусор, ничего против меня нет!
– Да? А на кого автомобиль «Ауди» оформлен? На тебя он оформлен! А откуда деньги на такую дорогую машину?
– С детства копил, начальник. Копилку разбил и купил…
– Где ты копилку разбил? В «Ростбанке»? А может, рынок обнес на стадионе?
– Свою копилку разбил. Свинья такая глиняная. На тебя, мусор, похожа… Может, и в тебе бабки есть? Надо кишки тебе выпустить, может, мильон вылезет…
Мент не смог сдержать эмоций и врезал Кирзачу ногой в живот.
– Я все запоминаю, легаш! Я с тебя еще спрошу…
Он не сомневался в том, что Джек сможет организовать адвокатов, подкупить следствие, судью. А это значило, что быть ему скоро на свободе. Красными слезами мент умоется…
Опер схватил Кирзача за шкирку и в бешенстве выволок его в коридор. К нему присоединился другой мент, и они вдвоем спустили его в подвал, где находились камеры предварительного заключения.
Дежурный старшина открыл облезлую дверь, опера затолкали Кирзача в камеру и швырнули на унитазную чашу, вмурованную в скользкий и грязный постамент. Там с него и сняли наручники.
– Мусора, падлы, убивать буду! – в припадке бешенства взревел Кирзач.
Но в ответ он услышал гнусный кряхтящий смех. И не менты над ним смеялись – они уже ушли, – а два
