всего по сто баксов в месяц. Для нее это не деньги...
– Может, и не деньги. Но и не мусор. А она платила... Зачем?
Может, она знала, что его освободят намного раньше положенного срока. Может, она хотела, чтобы эта квартира стала местом их встреч... Может, она не любит своего мужа. Может, она хочет бросить его, чтобы вернуться к Кириллу...
– Я не знаю, зачем она это сделала. Но знаю, что у меня есть ключи от этой квартиры. И знаю, что мы едем сейчас туда...
Кирилл с трудом узнал квартиру. Ремонт закончен, мебель новая, никакого беспорядка. Только пыли много и паутина по углам. Видно, Тани здесь давно не было... И все же он почувствовал ее запах. И вдруг возникло ощущение, будто она где-то рядом. Может, в магазин вышла, может, еще куда. Но она сейчас вернется, поцелует его в щеку. Он обнимет ее, прижмет к себе...
Но вместо Тани появился Дима. И не один, а вместе с другом, в объятия которого попал сам Кирилл. Друга звали Зеленым Змием. Какое-то время Кирилл пытался с ним бороться, но горькие мысли столкнули его в алкогольную пучину. В тот вечер он надрался в стельку. На пару с Димой...
Дима проснулся рано утром. Кирилла будить не стал, но он сам открыл глаза. Голова гудит, во рту кошачий туалет, тело как будто ватой набито. Дима вряд ли чувствовал себя намного лучше. Но ему спать нельзя – на службу надо. А Кириллу идти никуда не надо. У него нет работы и некуда спешить...
У него была возможность восстановиться на службе – на прежнем месте и в прежнем звании. Дима говорил, что начальство в принципе не против...
– Кирилл, я, это, не спросил тебя вчера, ты при деньгах?
– Да есть немного...
Деньги у него есть, не так уж и мало. Шестнадцать тысяч рублей. С этим у него полный порядок. А если точнее, полный беспорядок. Ведь большая часть этой суммы – сбережения от Таниных перечислений. По большому счету – это деньги господина Юхнова. Как и эта квартира – ведь Таня платила за нее деньгами своего мужа... Но ведь она работает. Дефилирует по подиуму, снимается в журналах. Правда, это больше для души, чем для заработка. А потом, по-любому, не его это деньги.
– Ну, если деньги есть, тогда нормально, – сказал Дима. – Не пропадешь... Ты извини, конечно, но меня сегодня не будет. Сам понимаешь, служба, личная жизнь...
Да, у Димы все в полном порядке. Служба, личная жизнь. А у него?.. У него – мрак...
– Если что – звони!
– А ты... Ты можешь позвонить?.. Тане можешь позвонить? Скажи, что я вернулся. Скажи, что я здесь и жду ее... Я и сам в принципе могу ей позвонить...
– Да ладно, я сам звякну. Только это...
– Что – это?
– Да надо ли, думаю, или нет... Ладно, вы сами тут разбирайтесь, что да как. Мое дело прокукарекать, а там... Что будет, то будет. Ну все, бывай!
Дима ушел. Кирилл остался один. Наедине с тоскливыми мыслями... Стоп! Он мужик, а не баба. Хватит киснуть. Надо брать себя в руки...
Сначала Кирилл стряхнул с себя хандру, затем стряхнул себя самого – с кровати. Упал на пол и начал отжиматься. Тоску и похмельный синдром лучше всего выгонять из себя через пот...
– Шуме-ел камы-ыш! Дере-евья гну-улись!.. Э-эх, бляха-муха, Вадю с собой не взяли. Он, бляха, продюсер. На студию бы нас взял. Песню бы, бляха, записали. Не, в натуре, Бабкина бы рядом не стояла...
Боря Снежин был пьян. И его дружки – Викентий и Саня лыка не вязали. Они втроем сидели в сауне. Туники из простыней, тела чистые, распаренные, в деревянной бадейке плещется холодное пивко. Раки, креветки – красотища.
Девок не хватает... Да ну их в пень, этих девок! Сегодня у них, типа, мальчишник...
– Ты Вадю этого хорошо знаешь? – спросил Викентий.
Глаза сфокусированы на кончике носа, рот перекошен. И язык заплетается.
Викентий – фуфло. Нет в нем стального стержня. Правда, веревки из него вить не удается. Если дело касается бизнеса, то тут его хрен чем перешибешь. Упрется рогом – с места не сдвинешь.
Зато он обиды легко прощает. Тогда, после случая с Танькой, он дулся на Борю ровно месяц, затем еще столько же бегал от него. Ничего, Боря сумел дотянуться до него. Сунул его в сауну, накачал пивом, подсунул сладкую девочку. И снова все нормально – Боря снова лучший друг. Правда, под знаменатель его финансово-промышленного холдинга пришлось набиваться самому. Ничего, получилось. Теперь, по сути, Юхнов и Снежин – одна компания. Или нет, Снежин и Юхнов. Так будет лучше...
– Это я-то Вадю не знаю, – пьяно ухмыльнулся Борис. – А кто ему бабки в кредит давал?
– Давал, – кивнул Викентий. – И между прочим, без согласования со мной...
– Юхан, я не понял, что за дела? Мы пиво кушаем или о делах базарим? Ты это, если что-то не так, ты мне завтра шею намылишь. Это на совещании. Не, Юхан, в натуре, если что-то не так, я сам голову на плаху положу. Правда, Саня, да?
– Ага, – бездумно кивнул Саня.
Он вообще не при делах. Он сам по себе. У него своя, ни от кого не зависимая фирма – сотовая связь, телекоммуникации. Но они все вместе учились в школе. А дружбу с младых лет Викентий ценит больше всего.
– А вообще, пошел он, этот Вадя, – пьяно махнул рукой Борис. – Не, он вообще кто такой, чтобы с нами быть?..
– Вот! – Пошатнувшись, Викентий выставил вверх указательный палец. – Что и требовалось доказать! Только мы втроем, и точка! Втроем, вот да... А все остальные – только на банкетах и это... Короче, все равно где, но не с нами!
– Вот за это мы и выпьем! – Борис взял свой ковшик и зачерпнул из бадьи пива.
– А-а, выпьем, – ухмыльнулся Викентий. – Знаю я твои «выпьем»... Опять к Таньке полезешь?..
– О-о! Юхан! Нашел, что вспомнить... Ну дураком был. Нажрался как свинья... А ты к Альке тогда полез...
– Да? Я сам полез?.. Не помню...
– Да? А я думаешь, помню, как к твоей Танюхе полез. Пьяный вдрабадан был...
На самом деле он помнил все хорошо. И Таньку нарочно трахнуть хотел. Но так получилось, что работающий у него Ренат Санидинов открыл ему глаза на нее и на мента Астафьева. И компромат на Таньку сделал. Всего за штуку баксов... Только, правда, эти снимки пришлось засунуть в задницу. Кто ж знал, что Танька вась-вась с ментом Якушевым. А с этим ментом лучше не связываться. А то ведь в самом деле по делу Коли Сланцева заметет. Ну был грех, кончили мужика. Коля сам виноват, надо было брать бабки и мотать за границу...
– Больше к Танюхе не полезешь? – в упор посмотрел на него Викентий.
Пьяный-пьяный, вот-вот пивная пена из ушей попрет.
– Не, Юхан, ты о чем говоришь? – изобразил обиду Борис.
– Да можешь лезть... По башке снова получишь, ха-ха!
– Не, да базара нет. Твоя Танюха – это... ну это, образец добродетели, во!..
– А ты что, сомневаешься?
– Я?! Нет!!!
– А я вижу, сомневаешься!
– Юхан! Я не понял, это что, наезд?
– Наезд?!. А может, и наезд?!
В голове у Бориса мелькнула шальная мысль. А что, если...
– Слушай, а хочешь, давай на спор! Если твоя Танюха наставит тебе рога, то я отстегиваю тебе пятьдесят штук...
– Танюха?! Наставит мне рога?! – насупился Викентий и в тупой задумчивости почесал затылок. – Нет, ты думай, что говоришь. Она не может наставить мне рога. Не может. Она не такая...
– Вот я и говорю, что она не такая. Потому я и ставлю пятьдесят штук... Мы это, эксперимент проведем. Мужика ей подсунем...
