узкое и к тому же зарешеченное окошко. Через него Андрею при всем желании не выбраться.
Зато дверь прочная, дубовая. Открывается внутрь, а запирается не на щеколду, а на достаточно прочный засов. Он запер за собой дверь. И глянул вверх. Отлично, потолки достаточно высокие.
Он уже не просто человек. Он – человек-паук. Поэтому легко забрался под самый потолок, прочно закрепился на руках и ногах.
Кто-то с силой пытался открыть дверь. Но та не поддавалась. Тогда в ход пошли стволы. Дверь покрылась беспорядочным узором из пулевых отверстий. Пули влетали в помещение, врезались в рыхлую стену за унитазом, утопали в ней. Но ни один из боевиков не догадался выстрелить в потолок. Или тупые они, или слишком низкого мнения о противнике.
Андрей захрипел, изобразил предсмертный стон, затих – как будто застрелили его.
– Все, склеил ласты, – послышалось за дверью.
– Надо проверить. Ломай дверь...
– Кувалду надо...
Голоса за дверью затихли. Видимо, убийцы пошли искать кувалду. И, пожалуй, попутно пристрелят персонал кафе – неважно, сколько их там человек – один или десяток.
Андрей завис. Самым натуральным образом. Не в виртуальном мире компьютерной программы, а под потолком самого настоящего вонючего сортира. Вот-вот должны появиться телохранители боровичка и кувалдой снесут на фиг дверь. Что тогда делать?.. Если есть вопрос, то должен быть ответ. И он был. В момент созрел в голове Андрея, которая работала в экстремальном режиме.
Он падет на голову первого боевика, закроется его телом от второго. И вырубит сразу двоих. Лишь бы только третий не появился. Этот, мужичок-боровичок.
Прошла минута, две, десять... И наконец за дверью послышались чьи-то шаги.
– Никого, – послышался чей-то озабоченный голос.
– Только на кухне труп. И за стойкой бара...
Эти голоса принадлежали не боевикам боровичка. Какие-то другие люди разговаривали.
– Дверь в пулевых отверстиях... Закрыта... Может, за ней еще труп?..
– Давай, Смирнов, ломай...
Дверь содрогнулась под ударом кувалды минуты через три-четыре. Жалобно скрипнули сорванные петли, под грохот ударов дверь с треском накрыла унитаз. Освободился дверной проем.
Андрей мгновенно сорвался с потолка и нырнул в образовавшийся проход. Сшиб с ног одного, закрылся им как щитом и ударом ноги смял брюхо второму. И чуть не свернул шею первому. Вовремя сообразил, что перед ним человек в милицейском мундире...
– Ну ты, парень, даешь, – с укоризной качал головой крепко сбитый мужчина в потертой кожаной куртке. – Лейтенант Соловьев до сих пор без сознания. Сержант Смирнов едва заикой не стал...
– Так это, товарищ капитан, кто ж знал, что это наша родная милиция. Инстинкт врага чувствовал... – оправдывался Андрей.
Они сидели за тем самым столиком, за которым он недавно пил пиво и крошил раков.
– Инстинкт... Из Чечни, говоришь?..
– Из Чечни...
– Хорошо, что боевой навык наработан. Иначе бы одним трупом было больше...
Как и предполагал Андрей, телохранители боровичка перестреляли весь персонал кафе. Избавились от свидетелей. И только он один уцелел. К кафе не имел никакого отношения. Но свидетель, притом опасный.
– Как они выглядели? – тускло спросил опер.
Похоже, у него не было особого желания раскручивать это дело. Слишком темное. Наверняка в нем мафия замешана. А против нее милиция бессильна. Особенно местная.
Зато Андрей ничего не боялся. Он подробно описал приметы преступников. Ничего не скрывая, ничего не приукрашивая. Рассказал все, что видел.
Затем все то же самое надиктовал следователю из оперативно-следственной группы. Расписался в протоколе.
Отпустили Андрея поздно вечером. К воротам областного сборного пункта подвезли на ментовском «уазике». Капитан из уголовного розыска позаботился. Он же и сказал ему пару слов на прощание:
– Тебя завтра по повестке к следователю вызывают...
– Куда деваться... Придется отложить отъезд...
– А когда у тебя поезд?
– Утром, в одиннадцать...
– Ты смелый парень... Только мой тебе совет. Убирайся ты из этого города к чертям собачьим. И как можно быстрей. Иначе трупом станешь...
– Это что, угроза?
– Угроза. Но не с моей стороны. Я-то против тебя ничего не имею. Но догадываюсь, кому ты перешел дорогу. И не удивлюсь, если завтра возле прокуратуры тебя будет поджидать снайпер...
– Ерунда, прорвемся. В Чечне вон на каждом шагу снайперы. И ничего, жив до сих пор...
– Черноземск – это не Чечня. Это хуже. По секрету тебе скажу, капитан. Вчера начальника областного РУБОПа арестовали. Из-за взятки. Обвинение сфальсифицированное, можешь мне поверить. А все потому, что Алексеев – человек чести... Сильный человек. Но течение, против которого он шел, сильнее оказалось. Сломали его... В общем, капитан, я тебя предупредил. А ты уж поступай как знаешь. И даже хорошо, если поможешь следствию... Ну все, бывай...
Они пожали друг другу руки. Опер запрыгнул в машину. Андрей подошел к воротам контрольно- пропускного пункта. Забарабанил в железную калитку. Она открылась немедленно. В проеме образовалось испуганное лицо солдата.
– Пропуск! – потребовал он.
У Андрея пропуск был. Но за все время его потребовали впервые.
– Что-то случилось? – спросил он у солдата, протягивая ему прямоугольник картонки.
– Ага! – кивнул тот. – Начальство пожаловало. Два генерала. Говорят, из Генштаба...
– Да ну... Какого им тут хера делать?
– Не знаю... Но они сейчас в баньке. С девочками....
– А-а...
На территории сборного пункта, неподалеку от КПП, красовалось белокаменное здание. Сауна для высокого начальства. Андрей слышал, что внутри там все на самом высшем уровне. Если в гарнизон какое начальство прибывает, вечером его туда везут. Девочки, водочка, икорка – это само собой. Ну что ж, генералы тоже люди. Ничто человеческое им не чуждо...
Андрей прошел через контрольно-пропускной пункт. Только ступил ногой на плац, чтобы идти к гостинице. И тут чей-то властный голос:
– Товарищ военный, подойдите сюда!..
Он обернулся. В круглой деревянной беседке сидели люди. Огоньки сигарет, приглушенный женский смех.
– Да-да, вы. Подойдите сюда!..
Уже не усомнишься, что это зовут именно его, а не кого-то другого.
В беседке сидел генерал. В расстегнутом кителе, без галстука, руки широко разведены в сторону – на деревянных бортах покоятся, одна нога по-барски заброшена на другую. В зубах дымится сигарета.
– Товарищ генерал-майор, капитан Северцев по вашему приказанию... – на всякий случай вяло отрапортовал Андрей.
И так же вяло приложил руку к головному убору. И вовсе не потому, что считал себя героем войны, а этого генерала – тыловой крысой. Просто рядом с генералом сидели две какие-то девки. Рожицы симпатичные, но явно блядские. Размалеванные, как ведьмы, ноги под короткими юбками открыты по всей длине. Они пьяно смотрели на Андрея и подленько хихикали.
– Резче, капитан, нужно честь отдавать. Резче... – с вальяжной улыбкой дал поучение генерал. – Как этого устав требует...
