На-до-ело!..
Олег пил пиво, смотрел телевизор, умничал. Она механически кивала, как будто соглашаясь с ним. А сама думала о своем, о невеселом женском. Не замечала, как летело время.
– Эй, ты что киваешь? – вырвал ее из транса необычно громкий голос Олега.
Краем глаза Вероника глянула на телевизор. Голые тела, постанывания, стоны.
– Сюда иди! – поманил ее к себе Олег.
Порнушку поставил, возбудился. А Вероника должна ублажить его. Он будет пить пиво, хрустеть чипсами, смотреть на голых баб. А она – стой перед ним на коленях, старайся, чтобы ему было хорошо. И наплевать, как ей самой – нравится все это или нет...
Вероника посмотрела на него. Толстый, потный, морда красная, шары навыкате. И еще «хозяйство» свое из штанов вывалил. Давай, Вероника, начинай...
К горлу подступила тошнота.
– Не пойду, – покачала она головой.
Да как она вообще могла спать с этим мерзким слизняком? От него же блевать хочется...
– Че?! – изумленно протянул он.
Есть чему удивляться. Вероника для него – рабыня, вещь для удовлетворения его прихотей. Она не должна ни от чего отказываться. Он привык к этому.
– Через плечо, не горячо? – начала заводиться она.
– Че ты себе позволяешь? – возмутился он.
– Да пошел ты!..
Она встала с дивана, вышла из комнаты.
– Эй, ты куда?
– Надоел ты мне. Ухожу...
Как будто только сейчас поняла Вероника, насколько ей остопротивел этот пивной хряк. Даже если бы он кинулся за ней, упал бы в ноги, попросил у нее руки и сердца, даже тогда она бы не изменила своего решения. Она уходила от него решительно и бесповоротно.
Вещей у нее – раз два и обчелся, сборы были недолгими. В прихожей она надела плащ, влезла в старые заношенные туфли.
Олег продолжал сидеть в кресле. Как ни в чем не бывало потягивал пиво, хрустел чипсами. Столь пренебрежительное отношение к ее уходу задело Веронику.
– Я ухожу... – громко сказала она.
– Ну и дура! – Олег даже не повернулся к ней.
Ему было абсолютно все равно, уходит она или нет.
Вероника чуть не расплакалась. Потому что остро осознала свою никчемность. Никому она в этом мире не нужна. Никому. Родителей нет, братьев, сестер, бабушек – тоже. Дальние родственники не в счет, потому как даже не подозревают о ее существовании.
Ей уже двадцать. На внешность она очень даже ничего. Но все равно никому не нужна. У нее были мужчины, но все они почему-то бросали ее. Как будто на роду у нее невезенье написано. Венчик безбрачия, что ли. Олег – первый мужчина, от которого она уходила сама. Но тот даже не пошевельнулся, чтобы остановить ее.
Никому она не нужна. Никому...
Ночь. Но город еще не спит. Черноземск – крупный областной центр, огромный город, без малого миллион жителей. Большой промышленный и культурный центр. В городе порядок. На улицах чистота, деревья аккуратными рядами, все фонари горят. Даже ночью гулять можно – малая вероятность нарваться на злодеев. Прав Олег, мэр города и губернатор сдерживают разгул уличной преступности.
Только Вероника не рискнула идти в общежитие пешком. Невезучая она. Неприятности сами валятся на ее голову. Кто-то ночью через весь город протопает – и ничего. А ей всего три остановки пройти – обязательно кто-нибудь пристанет. Денег у нее нет, драгоценностей тоже – нечем грабителям поживиться. А вот изнасиловать могут. А потом убить... Нет, уж лучше трамвая дождаться.
В общежитие она приехала к полуночи. Двери уже закрыты. Вахтерша спит. Но не ночевать же ей на улице! Вероника забарабанила в дверь.
– А-а, Гольцева, – узнала ее заспанная вахтерша. – Давно тебя не было.
– В командировке была, – соврала Вероника.
– Не знаю, не знаю... Но место твое уже занято.
Как будто что-то оборвалось внутри.
– Как это занято? – возмутилась Вероника.
– А ты передо мной тут руками не маши! – нахмурилась вахтерша. – Я тут ни при чем.
– Извините, Кирилловна...
– Переночевать есть где?
Вероника убито покачала головой.
– Ладно, проходи. Сегодня суббота, многие по домам разъехались. Найдем место.
Место нашлось в ее же комнате. Девчонка, которую поселили сюда вместо нее, уехала к родителям в деревню. Зато Ирка, как всегда, здесь. Мать у нее умерла год назад, а отец – беспробудный пьяница, где-то сейчас бомжует. Родственные души они, Ирка и Вероника.
Ирка уже спала. Но не возмутилась, когда появилась Вероника. Напротив, обрадовалась.
– А-а, блудная душа! – вскочила она с постели.
Довольно-таки симпатичная девчонка. Только бы ей вкус к модной одежде привить, научить ухаживать за собой. Ну еще килограммов десять-пятнадцать сбросить. Цены б ей тогда не было. Ленится Ирка за собой следить. Катится жизнь вперед – и ладно. А то, что под откос ее вагон может сойти, – над этим она почему- то не задумывается.
– Приблудная, – поправила ее Вероника. – Переночевать пустишь?
– Она еще спрашивает!.. Только завтра Клуша приедет...
– Кто-кто?
– Да соседку мою Глашей зовут. А я ее Клушей называю. Потому что она клуша и есть... Хотя тебе-то какая разница?
– Вот именно... Мне бы ночь переночевать...
– А дальше?
– Дальше не знаю. Из общаги-то меня выселили...
– Ну и хрен с этой общагой!
– Тебе хорошо говорить.
– Да я сама завтра отсюда сматываюсь.
– Выселяют?
– Выселяюсь.
– А на твое место кто-нибудь есть? – мгновенно среагировала Вероника.
– Ха-ха-ха!.. Я тебе сейчас такое скажу, что ты не захочешь на мое место!..
– Что, злой дух в углу поселился?
Никаких духов, никаких привидений в этой жизни Вероника не боялась. Ее страшила сама жизнь. Никчемная, необустроенная, жестокая...
– Не злой – добрый!.. Я работу себе нашла. Отличную работу. Триста семьдесят долларов в неделю... Ты только вдумайся, триста семьдесят в неделю. А в месяц полторы тысячи долларов...
В душе у Вероники шевельнулась зависть. Тысяча пятьсот долларов в месяц. После августовского кризиса это невероятно огромные деньги. За год можно и квартиру отличную в центре города купить, и обставить ее.
– А не врешь? – спросила она.
Хотя видела – Ирка не врет.
– Да провалиться мне на этом месте!.. Только мороки много будет. Заграничный паспорт оформить, визу сделать.
– Работа за границей?..
– Ну да. Где ж в нашем российском сраче такую работу найдешь?.. Короче, работа в Америке, на
