хорошо, очень хорошо. И ни о чем не хотелось думать...
Машина остановилась. Парень уже давно вернулся на свое место. И сейчас сидел на переднем сиденье и нетерпеливо посматривал то на часы, то на Анюту. А ей до него – никакого дела. С идиотским видом она смотрела в окно, улыбалась.
Она услышала, как захрипел вдруг водитель. Даже видела, как задергался он в конвульсиях, а из перекошенного рта пошла пена. Но продолжала идиотски улыбаться.
Парень спокойно пощупал пульс напарника. Еще раз глянул на часы. Вышел из машины, взял за руку Анюту и потянул за собой. Она послушно пошла за ним. Даже и не думала сопротивляться. И улыбалась всем, кто попадался ей на пути. Улыбкой вечно счастливого дауна.
Потом был автобус. В нем – ее подруги. Парень передал Анюту двум крепышам. И исчез. Она проводила его идиотской улыбкой.
Данила настраивался лицезреть красоты города Батон-Руж. Все-таки административный центр штата Луизиана, морской порт на реке Миссисипи. Но такси обошло город стороной. Ведь им с Андреем нужен был не сам Батон-Руж, где жил сэр Сумятин. Засэранец, от слова «сэр».
Машина остановилась в каком-то городке. Красивые дома с бассейнами и английскими газонами, море зелени. Красота, одним словом. Привычная красота. Для любителей американских фильмов. Данила причислял себя к этой категории. Но одно дело кино, а тут – настоящая американская жизнь. Он был в полном восторге.
Но в еще больший восторг он пришел, когда увидел самого господина Сумятина. Он выехал из своего дома на красавце-«Форде». Только почему-то остановился в воротах. Выскочил из машины. И метнулся обратно в дом. Похоже, что-то забыл. Вид у него беспокойный. Нервничает.
Андрей и Данила вышли из такси. И полным ходом устремились к дому, в котором скрылся Сумятин. Никто их не остановил. Ни собак, ни охраны. Видно, райский здесь уголок. Самая большая беда, которая может приключиться, – несанкционированный перелет птичьей стаи через территорию двора. Данила очень бы хотел жить в такой идиллии.
Но куда больше он хотел найти Анюту. Она уже, должно быть, на сносях. Скоро должна родить. И если он вовремя не вмешается, ее ребенок перейдет на усыновление американцам. И вряд ли после этого он сможет найти его и вернуть Анюте.
Данила помнил Александра, который завербовал Анюту. Этот подонок говорил, что она не хочет избавляться от ребенка. И если готова, то только под давлением обстоятельств. А обстоятельства эти – он, Данила. Она боится его потерять. Поэтому и пошла на этот безрассудный шаг.
Но ведь он готов принять ее. И не одну, а вместе с ребенком. Если она оставит ребенка в Америке, то жизнь ее превратится в кошмар – она будет жить под тяжестью вины, страдать и мучиться. А Даниле нужна прежняя, веселая и беззаботная Анюта. И ребенок ее ему нужен – он так решил. Поэтому он здесь, в Америке. Поэтому должен сделать то, ради чего пересек целый океан.
Он уже почти у цели. Но человек, за которым они сейчас шли, мог быть не Сумятиным. А без него они не смогут найти Анюту.
Первым в дом зашел Андрей. И тут же нарвался на хозяина, который как раз торопился покинуть дом.
– Господин Сумятин?
– Да, – в растерянности кивнул мужик. – А в чем, собственно, дело?
– Русский отдел ФБР! – громогласно заявил Андрей.
Сумятин пришел в ужас. Глаза полезли на лоб, губы затряслись, ноги подкосились. Едва на задницу не сел, бедняга.
– В-ваше удостоверение, – вяло-вяло потребовал.
Жаль, соображалка его от страха не сломалась.
– Пожалуйста!
Вместо удостоверения с жетоном Андрей показал Сумятину кулак. Красиво летел через всю комнату засэранец. Данила готов был аплодировать. Но вместо этого подскочил к Сумятину, сунул руку под пиджак. Ноль. Перевернул его на живот, хлопнул по пояснице. Есть! За поясом брюк торчал пистолет. Крупнокалиберный автоматический «кольт».
– Никак национальный банк грабить собрался? – с усмешкой спросил он Сумятина.
Тот что-то промычал в ответ. И вместе с кровью сплюнул на пол пару зубов.
– Вы не ФБР, – уже более внятно сказал он.
– Мы пошутили, – хмыкнул Андрей. – На самом деле мы дантисты. Платные услуги на дому...
– А если без шуток?
– Если без шуток, то мы киллеры...
Сумятин пытался встать. Но Данила ногой прижал его к полу. Щелкнул предохранителем, приставил ствол к затылку жертвы.
– Привет от Большого Папы...
– Не-ет! – взвыл Сумятин.
Тихий вой, ни капли в нем надежды на помилование. И не задергался Сумятин. Всего лишь заерзал в ожидании пули. Он поверил Даниле. Потому что, кроме как киллера, от Большого Папы ничего не ждал.
Но Данила стрелять не стал. Спрятал пистолет, убрал ногу.
– А жить хочешь? – спросил он.
Сумятин перевернулся на спину. В глазах засветилась надежда. И преданность Даниле. Да, этот гад хотел жить...
– Мне нужна Анна Сливко... И ты скажешь, где ее найти...
– А-а, знаю, знаю, – закивал Сумятин.
Данила облегченно вздохнул. Этот тип знает, где Анна.
– Она уже в пути, – продолжал Сумятин.
– Куда? В Россию?
– Нет... А вы что, не знаете?
– А что мы должны знать?
– Вас, наверное, не просвещали...
– Насчет чего?..
– Дана команда сворачиваться. Мы сворачиваем свою деятельность... Анна Сливко уже в пути. Вместе с другими. Их перевозят в Новый Орлеан. Это совсем рядом...
– Зачем?..
– Там лаборатория...
– Какая лаборатория?
– Трансплантация органов... Девочки должны были вернуться в Россию. Но они не вернутся. Их будут резать...
Внутри у Данилы что-то оборвалось.
Все правильно. Здесь, в Штатах, у Большого Папы большой бизнес. Одни девушки просто рожают, чтобы затем отправиться домой. Другие остаются в Америке навсегда. Другие – это те, кого разбирают на запчасти. Данила, Андрей и Егор остановили партию живого товара из России. А резать кого-то надо. Поэтому под нож пустят Анюту и рожениц, которые с ней.
– Ты знаешь дорогу? – не просто спросил, а закричал Данила.
– Да, я могу показать...
– Так какого хрена мы еще здесь?
– Но я знаю дорогу только до Нового Орлеана. А где сама лаборатория, не знаю...
– А машину, в которой увозят девчонок?
– Не машина – автобус...
Минуты через три Сумятин уже сидел за рулем машины и вел ее в направлении Нового Орлеана.
Автобус держал курс на Новый Орлеан. Вата из головы немного выветрилась, придурочная улыбка сошла с губ. Где-то глубоко в сознании забилась тревожная мысль. Анюта еще не понимала, что именно беспокоит ее. Но ей было уже страшно. Она нервничала. И с проблеском ужаса во
