закурил. На Никиту ноль внимания. На окна четвертого этажа смотрит. Ждет, когда свет в хате босса загорится.
– Есть, загорелся! – сказал Никита.
– Ага, загорелся, – согласился «бык».
И тут до него дошло. Запоздание с поправкой на легкую степень дебильности.
– Э-э, а ты кто такой? – сорвался он с места.
– Я-то? – усмехнулся Никита. – Я киллер...
– Какой киллер? – опешил качок.
– Да тот, который тебе нужен. – В руке у Никиты появился пистолет. – Жить хочешь?
– Не, ну ты чо, в натуре?..
У того аж колени от страха затряслись.
Никита подступил к нему, сунул руку под его пиджак. Точно, в кобуре под мышкой «ствол». Пистолет «ТТ». Естественно, он забрал его себе.
– Я спрашиваю, жить хочешь?
– Ну, ваще, да...
– А какого хрена тогда в «быки» записывался?.. Крутым быть хочешь, а умирать не хоца?..
– Может, не надо, а? – заскулил «бык».
Никита решил больше над ним не издеваться. Еще в штаны навалит со страху.
– Надо, Федя, надо... Ладно, пошли.
– Куда?
– К шефу твоему.
– Зачем?
– Чайку попьем...
– Он с телкой...
– Значит, и телку чайком угостим... Пошли.
– Я не могу.
– Не можешь – заставим! – Никита вспомнил старый армейский принцип воспитания.
Он резко ударил «быка» кулаком под дых. Подгадал момент, на выдохе его подловил. Пацан скорчился от боли, но не закричал – только захрипел.
– В следующий раз бить не буду...
Никита больно уткнул ствол пистолета ему в затылок.
– В следующий раз буду стрелять... Ну что, идем?
«Бык» покорно дошел с ним до подъезда, на лифте поднялся на четвертый этаж. Мертвенно-бледное лицо, побелевшие губы, затравленный взгляд. А ведь совсем недавно таким крутым был... Он внимательно слушал инструктаж и покорно кивал.
Никита позвонил в дверь. Все остальное поручалось «быку».
– Какого, блин, хрена? – послышалось из-за двери.
– Это я, Матвей Иванович...
Охренеть можно – Матвей Иванович... К горлу подкатил смешок.
– Ты, Жлоб?.. Иди в звезду! Не до тебя!..
– Да тут, это, Кэп вернулся...
– Что?!
– Ну, Кэп... Сказал, чтобы вы к нему подъехали...
– А-а, счас!
Послышалось лязганье замков.
Видимо, прежде чем ехать к Кэпу, Гиря решил еще раз на телохранителя своего посмотреть, его товарный вид оценить. Не с заморышем же каким-то перед боссом предстать...
Как только дверь открылась, Никита с силой рубанул «быка» рукоятью ствола по затылку. И втолкнул его в образовавшийся проем. Как поршнем, вжал внутрь квартиры и самого Гирю. Не давая ему опомниться, провел серию мощных ударов. Голова – корпус – голова... Гиря поплыл. Боксерский «сериал» завершился мощным ударом в солнечное сплетение. Гиря рухнул ему под ноги, будто мешок с дерьмом. Никите даже показалось, что внутри него что-то хлюпнуло.
Он спокойно подошел к двери, закрыл ее.
– А-а-а! – услышал он за спиной женский визг.
Подруга Гири стояла в дверях комнаты. Совсем голая. Глаза закрытые, на лице какое-то дурашливое выражение. И рот смешно так разинут. Только визжит не очень громко. Будто не в полную силу голосовые связки работают. Словно бы для проформы запущена «сирена». Такое впечатление, что девчонка придуривается.
Никита подошел к ней и коснулся пальцем соска правой груди. Будто на кнопку какую-то нажал. Девка отключилась, закрыла рот. Зато распахнула глаза. В них какая-то непонятная муть, а в ней – торчковый кайф. Блин, да она же обкурена. Или даже обколота...
– Чо, дура, да? – прикрикнул на нее Никита.
– Дура, – с бестолковой радостью закивала она головой. – Дура, дура...
– Чего сиськами светишь?.. Иди, оденься...
– Ну так прямо и оденься... А трахать меня кто будет?.. Пушкин?..
Да она чокнутая!.. Никита тяжело вздохнул. И резко, наотмашь ударил ее внешней стороной ладони по лицу. Девчонка пошатнулась, на глаза навернулись слезы. Вся дурь слетела с нее в момент. Взгляд стал злой, но осмысленный. И страх в нем появился.
– Я сказал, пошла оделась...
– А потом? – робко, но с каким-то вызовом спросила она.
– А потом села в кресло да рот на замок... Уши можешь не затыкать. Приглашаешься на судебное заседание...
– На какое заседание?
Никита ей не ответил. Он подошел к Гире. Тот уже начал приходить в себя. Он был в джинсах, с голым торсом. И на голом теле ременная упряжь, кобура, в ней пистолет – новенький «тотоша». Зачем ему это? Перед девкой рисоваться?.. Никита забрал себе пистолет, снял с Гири кожаный ремень и ловко стянул ему сзади руку. То же самое он проделал и с «быком». Вдобавок ко всему снял с них обоих носки, ими зашпаклевал рты.
По очереди втянул их в комнату, где в дальнем углу, в кресле, уже сидела девчонка. Осмысленность в ее взгляде снова исчезла, на губах играла дурашливая усмешка. А еще она ерзала в кресле. Трахнуться, видно, хотела... Никита даже пожалел ее. Такой вечер ей испортили... Хотя нет...
– Давно с этим? – показал он на Гирю.
Тот уже пришел в себя. И затравленно смотрел на Никиту. Вернее, на пистолет в его руке.
– Нет, сегодня в первый раз.
– Значит, считай, повезло. А то бы таких трендюлей схватила... Это ж не человек!.. Это урод!..
Теперь в глазах Гири были не только страх и отчаяние. В нем заклокотала ненависть.
Диктофон уже лежал на столе, завернут в пакет. Никита подошел к нему, незаметно нажал на клавишу. Затем нагнулся над Гирей и вытащил изо рта кляп.
– Сука! – услышал он вместо благодарности.
– Кто сука? – Никита зло сощурил глаза и в упор посмотрел на Гирю.
Тот не выдержал взгляда и отвел в сторону глаза. Он молчал. И только губы его шевелились в беззвучных проклятиях.
– Ну, чего заглох? – жестко спросил его Никита. – Нечего сказать?..
– Я со стукачами не разговариваю, – выдавил из себя Гиря.
– Это я, значит, стукач... Ну-ну... И на кого же я настучал, а?
– Ты Кэпа сдал. И Горбыля... Они тебя уроют...
– Нет, браток, Кэпа и Горбыля сдал ты... Хочешь, расскажу, как дело было?.. За жопу тебя менты взяли. Как орех раскололи... Ты Кэпа сдал. Ты Горбыля сдал...
– Ник, ты чисто дичь несешь, – гнусно усмехнулся Гиря. – Ты их сдал...
