Олесе ручкой. Но только она зашла во двор, как на пороге выросла ее маман. На голове бигуди, губы сведены в недовольную линию, руки в боки. Как-никак две ночи дочурка пропадала. Но стоило Маше улыбнуться, как мать растаяла. Даже выговаривать ей ничего не стала... Что ни говори, а есть в Маше какая-то магическая успокаивающая сила...
Олеся вернулась к себе. Она осталась одна в доме, но уже не чувствовала пустоту. Завтра вечером Маша снова будет у нее, им снова будет хорошо вместе.
Но вместо Маши в понедельник к ней заявился Фадей. Его изображение высветилось на экране монитора. Деловой, важный. Дорогой модный плащ, фетровая шляпа в идеальной гармонии с ним, в одной руке изящный кожаный саквояж, в другой стильная тросточка с набалдашником из слоновой кости. Туфли из крокодиловой кожи также ставили его в один ряд с претендентами на звание солидного мужчины. Статный, ухоженный, как мужчина – очень даже симпатичный. А поскольку он был далеко от Олеси, она не улавливала козлиный запах...
Чутьем профессионального киллера Фадей мгновенно определил, где спрятана видеокамера. Поймал взгляд Олеси и приветливо помахал ей рукой. Дироловая улыбка, фирменный стиль – скромное обаяние чикагского гангстера... При всех своих недостатках Фадей заслуживал внимания.
– Какого черта? – спросила она.
– Узнаю свою боевую подругу! – ликующе улыбнулся он. – Без черта ни в ад, ни в рай... Может, впустишь меня в свой рай?
– А много за тобой грехов, сын мой?
Олеся уже призналась себе в том, что Фадей произвел на нее впечатление. И этим настроил на иронически-благодушную волну.
– Много. Но я же пришел к тебе не просто так, а на исповедь.
– Я тебе не священник.
– Это верно. Ты отправляешь людей в последний путь без исповеди.
А вот это он зря!
– А пошел ты! – вскипела Олеся.
Вроде бы неплохо все начиналось, но дернул его черт за язык. Не должен он был напоминать ей о ее преступном прошлом. А он это сделал. Более того, он напомнил ей о прошлом так, как будто оно было настоящим... А она не киллер, нет.
– Я тебя обидел? – вроде как удивился Фадей. – Ну, извини...
И даже не думает уходить. И радости в глазах столько, как будто его медком угостили, а не на хутор бабочек ловить послали.
– Ты же девятого должен был приехать, – напомнила она.
– О! Да ты меня ждала, если дни считала!.. Может, хватит меня у ворот мариновать? Вот уже и люди на меня косятся... Да какие люди!.. Здравствуйте, девушка-красавица!
Это Маша к нему подошла. Стройная, красивая. Короткая кожаная курточка, облегающие брюки из тонкой джинсы, полусапожки на высоком каблуке. Роскошные светлые волосы тяжелыми волнами катятся по плечам. Ею можно было залюбоваться. И Фадей откровенно любовался. Маша смущенно опустила глазки, но на губах кокетливая улыбка... Олеся забеспокоилась. Как бы не охмурил девушку этот старый козел... Хотя не такой уж он и старый, тридцать лет ему, может, и больше. И с женщинами у него всегда ладилось...
– Добро пожаловать! – сквозь зубы процедила Олеся.
И открыла калитку. Маше она была рада. А Фадей раздражал. Но не так-то просто от него отделаться. Разве что убить. Но при свидетелях этого делать нельзя. Тогда придется убить и Машу с ним заодно. А это совершенно неприемлемый вариант.
Фадей снял шляпу, скинул плащ, а под ним костюм – белая водолазка, поверх модный пиджак. Козлом от него разило лишь на уровне подсознания, а обоняние улавливало запах терпкого мужского парфюма.
Маша смотрела на него с нескрываемым интересом.
– Так вы и есть тот самый Олег? – не без кокетства спросила она.
– А вы, простите, кто? – чарующе улыбнулся он.
– Я Маша. Почтальон. Я телеграмму приносила...
– Вот оно что! Значит, вы вестник радостного события?
Олеся изумленно округлила глаза. Это что ж, его появление следует воспринимать как радостное событие? Какая наглость!
– Как меня зовут, вы знаете... Кстати, давай на «ты»!
Фадей откровенно заигрывал с Машей. А та как будто не прочь была ответить ему взаимностью. Это для Олеси он страшный убийца, а дня нее – симпатичный импозантный мужчина.
– Маш, мне нужно принять гостя с дальней дороги. А ты пока приготовь нам кофе, – мило улыбнулась ей Олеся.
Маша любезно согласилась и отправилась на кухню. Фадей проводил ее сальным взглядом.
– Что это за прелестное дитя?
– Не твое дело! – сверкнула взглядом Олеся. – Заруби себе на носу, это дитя не твоего поля ягода! И только попробуй прикоснуться к ней своими грязными лапами! Долго не проживешь!
– Вау! Какие страсти!.. У тебя что, роман с ней?
– Я тебе не лесбиянка, чтобы с девочками романы крутить!..
– Тогда чего трясешься над ней, как наседка над выводком?.. Да, кстати, а где твой великий и непревзойденный Брюс Ли?
– Брюс Ли?! – вскинулась Олеся. – Это ты про кого?
– Ну, про Кирилла твоего...
– А с чего ты взял, что он Брюс Ли?
Действительно, откуда у него такие познания об их с Кириллом тихом семейном мирке. Он же не был вхож в их дом. И по телефону Олеся с ним никогда не общалась.
– Да комплекция у него такая, – не моргнув глазом, ответил Фадей. – Я его как увидел, так Брюсом Ли и окрестил...
– Да, может быть... Нет Кирилла...
Рука сама потянулась к бутылке. Но Олеся сама же себя и осадила. Не стоит прибегать к спиртному, а то и Фадею с Машей захочется. А по пьяной лавочке они могут и согрешить... Нет, Маша не должна достаться этому страшному животному. Надо бы ее домой спровадить от греха подальше.
– А где он? Расстались?
– Утонул Кирилл. Холодное море, судорога...
– Да, бывает... Надо бы помянуть его.
– Помянем, – кивнула она. – Только вдвоем. Маше домой уже пора...
– Чего ты за нее так беспокоишься?.. Что-то здесь не так! – с подначкой улыбнулся Фадей.
– Что не так?
– Кажется, было время, когда ты с девочками грешила.
– Потому что была плохой девочкой, а сейчас я девочка хорошая... Слушай, а чего ты своим грязным пальцем в мое прошлое тычешь? Что было, то прошло, понял?
– Ну, события уходят, а пристрастия остаются.
– Может, хватит, философ хренов?
– Что хватит? Что я такого сделал?.. Ну, нравится тебе Маша, ну и что? Это мужик с мужиком – мерзость, а женщина с женщиной – чисто и эстетично...
– Может, ты и прав, но не тебе об этом судить.
– Да я и не судья, чтобы судить. Был бы я судьей, я бы предположил, что это ты своего Рэмбо разменяла...
– Что ты сейчас сказал? – взвилась Олеся. – А ну повтори!
– Извини, не Рэмбо, а Брюс Ли...
– Я?! Кирилла разменяла?! Ты что, поезд головой останавливал?
– Зачем головой? Он сам остановился...
– Ты так больше не говори, понял? Не касайся своим грязным языком светлой памяти моего Кирилла!
