жизнь. Не хочет больше душа покоя. Не пора ли вспомнить, чем она зарабатывала на жизнь в прошлом?
Менты еще какое-то время ходили вокруг да около, загрузили ее ворохом наводящих вопросов. Но ничего не добились. Убрались восвояси.
Недолго думая, Олеся закрылась на кухне. В баре у нее ждала своего часа бутылка виски – не самого качественного разлива, но ей сейчас было все равно, что пить – хоть самогон, лишь бы затушить душевный пожар.
Она в одиночку ополовинила бутылку. Принялась за вторую половину, но появился Фадей. Как всегда, при параде – расфуфыренный, с цветами. Бутылку он с собой не прихватил. Значит, взял кое-что покруче... Олеся поняла, что не отказалась бы сейчас прокатиться на «паровозе».
Она впустила гостя в дом, посадила его на стул за стойкой бара, наполнила бокалы на два пальца.
– Ну, дорогуша, за твое здоровье!
Фадей попытался чокнуться с ней бокалами. Но Олеся не позволила.
– Сегодня нельзя, – отрицательно мотнула она головой. – Сегодня траур... Маши больше нет...
– Что, снова поругались?
– Поругались? Если бы... А ты не в курсе? Ну да, не в курсе... Нет больше Маши, совсем нет... Убили ее. Сегодня утром убили. Ножом в сердце...
– Да ладно тебе... – недоверчиво покосился на нее Фадей.
– Ладно тебе, а у меня пока что шарики с роликами стыкуются... Менты сегодня приходили... Маша сейчас в морге... Прикинь, да, мы сейчас здесь с тобой водку пьем, а она в морге. Лежит в холоде, и укрыть ее некому...
У Олеси начиналась истерика. Вся боль утрат разом навалилась. Кирилл погиб, теперь вот и Маши не стало...
– Успокойся. – Фадей взял ее за плечо, с силой тряхнул.
Немного помогло.
– Травка есть? – спросила Олеся.
– Все есть... Ты права, нужно раскочегариться... Думаешь, я не переживаю? Переживаю...
– Переживаешь? – вспенилась Олеся. – Ну да, ты переживаешь... Ты же спал с ней. Признавайся, спал?
– Ну спал! – нервно выпалил Фадей.
И схватился за сигарету – пока что за самую обыкновенную.
– Она сама ко мне приходила... Ну, я не мог ей отказать...
– Она за дурью к тебе приходила.
– Ну да, за дурью... А у меня дури много. И на кармане, и в голове, и в других местах... Я не мог отказать ей. И не мог отказать себе... Я что, не человек, что ли?.. Знаешь, ей не очень нравилось со мной...
– Правильно, ты же паскудный мужик, от тебя козлятиной воняет...
– Ну, это ты зря... – надулся Фадей. – А то, что ей со мной не нравилось... Так это, знаешь, истина познается в сравнении. Чем больше ей не нравилось со мной, тем больше должно было нравиться с тобой... Э-э, что-то не в ту тему мы с тобой заехали. Маши нет, а мы ее с тобой делим...
– Только не надо стрелки переводить, – криво усмехнулась Олеся. – Не в ту тему заехали... Да все в тему, дорогой. Ты же как тот барыга позорный. Маша не просто с тобой спала, она расплачивалась с тобой своим телом... Слушай, может, тебя убить, а?
– А сможешь? – с интересом посмотрел на нее Фадей.
– Запросто... Мне-то терять больше нечего... На фига мне все это? – Олеся брезгливо обвела рукой кухню, а вместе с ней и свою прежнюю мирную жизнь.
– Но я-то Машу не убивал... Нет, я с ней спал, каюсь! Бес попутал... Спал, но не убивал. А какая-то падла жизни ее лишила. Вот кому кровь нужно пускать, а ты на меня бочку катишь... Между прочим, я для тебя сейчас самый дорогой человек...
Олеся изумленно выставилась на него. Но сквозь удивление просочилась мысль – а ведь Фадей прав, как ни крути, а на данный момент нет человека ближе, чем он. Осталось только дождаться, когда эта мысль созреет в ней окончательно.
Фадей достал из пачки заранее набитую гашем папиросу. И «марки» с кокаиновыми дозами тоже есть.
– Ну что, пыхнем? – спросил он.
Олеся кивнула... Косяк – паровозная труба, кокаин – железная дорога... Чих-пых, и ее понесло в кумарную даль. Но контроля над собой она не теряла. И у Фадея голова осталась на плечах. Только вот задница у него стала вдруг тяжелой-претяжелой. Не зря же он сбросил ее с барного стула и перетащил в холл на мягкий диван. Да и Олеся тоже была не прочь присоединиться к нему. Она прихватила с собой бутылку с остатками виски. Это для лакировки...
– Ты говоришь, менты к тебе приходили, – напомнил Фадей.
– Да, сказали, что Машу зарезали, – кивнула она. – Спрашивали, кто мог это сделать?
– А ты что ответила?
– Ничего не знаю, сказала... А на самом деле знаю... Это Марат, черт чеченский...
– Только чеченцев нам здесь не хватало, – нахмурился Фадей.
– Нет, он не чеченец. Он в Чечне воевал. А теперь по Ялте с пулей в голове гуляет... Угораздило же Машу пересечься с ним. Он за ней волочился, а она у меня на ночь оставалась... Он ее выследил. По телефону мне угрожал... Угрожал мне, а убил Машу...
– В Чечне, говоришь, воевал... – крепко задумался Фадей. – Да еще пуля в голове... Я же тоже в Чечне был. Ну, на той стороне. Да это и неважно. Что на той стороне, что на этой – везде крыша едет. После такого варева человека убить – что плюнуть...
– Я его самого убью!
Олеся поймала себя на том, что ее слова звучат как клятва... Да, она клянется, что убьет Марата.
– Это правильно, – поддержал ее Фадей. – За Машу нужно спросить, это без вариантов... А дальше что делать будешь?
– В смысле – дальше?
– Ну, убьешь ты этого чеченца. А если менты тебя прижмут?
– С чего это они меня прижмут? Я сработаю чисто. Ты что, не знаешь меня?
– Да я-то тебя отлично знаю. Ты же супер – тебе равных нет... Но все равно подстраховаться надо...
– Варианты есть?
– Да очень просто. Берешь билет на поезд «Симферополь – Москва». Валишь этого Марата и сразу же на всех парах мчишься на поезд... Машину я организую. Приезжаем в Симферополь, сразу на вокзал – и на поезд. Проводник тебя видит, алиби есть...
– Если бы поезд уже был в пути в момент убийства. А так алиби спорное...
– Ну, можно еще что-нибудь придумать... Да кому я это рассказываю. Олеся, ты же гений по этой части. А если с напарником, так тебе и вовсе цены нет... Олесь, ты мне только скажи – Фадей, братуха, нужна твоя помощь. Ты только скажи, и я твой навеки...
– А что я в Москве буду делать?
Олеся ощутила, как угарная хмарь застилает мозги. Уже ни о чем не хочется думать. Такое ощущение, будто мозговые извилины завалены снегом...
– А при чем здесь Москва?.. А, Москва! – и Фадей уже тупит. В простую ситуацию еле въехал. – Так в Москве у меня все схвачено. Хату снимаем, дела будем делать... Нет, ты не думай, за деньги убивать никого не будем. Но работа такая, что терпил валить надо. Но сначала их развести надо... Бабла можно нарубить немерено... Ну да ладно, не о том сейчас базар... Ну чо, может, еще разгонимся?
Фадей предложил ей еще одну «дорожку». И Олеся не отказалась. А затем еще и к виски приложилась... Высокооктановое «топливо» разогнало «паровоз» до немыслимой скорости...
Олеся чувствовала, что кумарный ветер несет ее, как облако по небу. Ощущение полета и свободы. Ничто не тянет вниз. Хочется только вверх... Фадей берет ее за руку, ведет наверх, в спальню. Она не сопротивляется. Еще чего... Ведь от него сейчас не козлом воняет. От него пахнет ангелом. А еще у него
