Вот собственные носки постирать, белье там погладить, туфли до зеркального блеска начистить – лучше повеситься, чем самому это сделать. Может, он и пошел в бандиты, чтобы иметь власть над людьми, чтобы припахивать их.
Единственное, что ему нравилось делать собственными руками, – это мыть красивых женщин. Он обожал закрыться с какой-нибудь красоткой в баньке и намыливать ее с ног до головы, тереть мочалкой спинку, попку, груди, просовывать руки в потаенные места. Для него это кайф.
Ничего зазорного в этом не было. Но от пацанов он свою причуду скрывал. Не хотел, чтобы за глаза его звали Мойдодыр. Типа умывальников начальник и мочалок командир. Что ни говори, а мыл он этих самых «мочалок» до этих самых дыр. А потом становился Трахдодыром. Звучит почти как слово «трактор». Так он и был в таких случаях трактором. Так пахал баб, что они завывали под его плугом...
Так и сейчас. Сегодня ему на десерт подали девочку Сашу. Все чинно, культурно. Для порядка посидели в кабаке, затарились текилой и в баньку. «Умывальники» остались на стреме, а «мочалка» пошла оголяться. Это у нее без проблем. И место под душем заняла без всякого. Ноги чуть разведены, руки вперед, попка назад, спина выгнута, как у кошки перед случкой. Все прелести напоказ. На мордашке – дежурный восторг и беззаветная готовность к сексуальному подвигу.
Фигурка у Саши – блеск. Кожа нежная, атласная. Плоть упругая, податливая. И эти стоны, в которых она зашлась, когда мягкая губка для мытья проникла в промежность. Долго держаться Навруз просто не мог. И пустил в ход инструмент для внутренней промывки... Э-эх, не жизнь у него. Сказка!..
– Навруз! – услышал он.
Сначала он даже не понял, что это обращаются к нему. Слишком был увлечен процессом – это раз. И никто не смеет отвлекать его от такого дела – это два... Но ведь посмели...
Оторваться от Саши – дело нелегкое. Не так-то просто снять ее с крючка. Он от нее – она к нему. И каждый раз с потрясающей точностью насаживается на него. Чудо, а не женщина. Кто ж это, интересно, посмел оторвать его от этой заводной красавицы?
Навруз вышел из кабины, зло, исподлобья посмотрел на своего «зама». Фармацевт не колотился, не прятал глаз. Хотя на его месте Навруз сейчас искал бы нору, в которой можно схорониться от крутого «наезда». А он не боится. Как будто знает, что за его кайфоломство ему ничего не будет. Для этого у него должны быть веские причины.
– Какого черта? – исподлобья посмотрел на Фармацевта Навруз.
– Уходить надо, братуха!
– Чего?
– На тебя Призер мазу потянул. Бойцов по твою душу выслал. Эти козлы сюда ломятся, факт...
– Откуда знаешь?
– Свои люди в Голливуде, – Фармацевт многозначительно посмотрел на кабинку, в которой оставалась шлюха.
Не при ней же называть имя своего человека из команды Призера. К тому же Навруз сам все должен знать... А он знает. Только... Только немного подзабыл...
И вообще, он очень устал. Столько дел переделал. Бригады в одну кучу сбил, город под себя поставил. Это ж страх сколько умственной и физической пахоты. Теперь он может почивать на лаврах. Пусть Фармацевт отрабатывает свой хлеб... А он старается. Нос по ветру, хвост трубой – все как положено. Башка неслабо варит, руки не под член заточены. Потому и смог Призера обскакать. Вовремя вывел его, гада, на чистую воду.
Умирать Навруз не хотел. Поэтому пришлось включать форсаж и одеваться по-солдатски быстро, за сорок секунд. Саша тоже поняла, что нужно делать ноги. Но куда ей угнаться за мужиками. Пока фейс размалюешь, пока мохнатку расчешешь...
Фармацевт был не один. При нем боец. И у Навруза двое. Все при стволах. Всего пятеро. Это ж крутая команда. Какого хрена он должен уносить ноги. Это не в тему – сверкать пятками перед пацанами.
– Э-э, погоди! Давай на тормоз жать, братуха, – уже на улице сказал Фармацевту Навруз. – Надо козлов этих встречать. Рога будем ломать, а чо... Или какие-то проблемы?
– А если они всей кодлой сюда ломанутся? Я что, не знаю Призера? Он же бешеный...
– Да пошел он! – презрительно скривился Навруз. – Делал я на таких бешеных... Не, ноги делать не будем, это я те говорю...
Сауна находилась почти в центе города. Аккуратное такое строение в двух шагах от Дворца молодежи. Дискотечная толпа снопами скирдуется. Совсем рядом стояли и курили два парня. Базар – мат-перемат, пальцы веером, мозги пунктиром. Навруз сам лично подошел к ним.
– Понтуетесь, пацаны? – насмешливо спросил он.
– А чо за дела? – угрожающе вскинулся один.
Но тут же сбавил обороты. Понял, что может крепко влететь за гнилой базар.
– Дела там, в баньке, – хмыкнул Навруз. – Нравитесь вы мне, пацаны. Сам когда-то таким молодым был...
– Да? Ну и чо?
– Только я в ваши годы по углам не шарился. Баб вовсю драл.
– Давай бабу – отдерем, – фыркнул второй.
– Не базар, пацаны. Есть баба. Только у-уф, крутая. Ей пятерых было мало. Еще хочет. А мы уже устали. Может, возьметесь?.. А девка конкретная, все при себе, в натуре...
Саша из сауны еще не ушла. Уже оделась, но красоту наводить не закончила. Стояла перед зеркалом и выводила тушью боевой раскрас.
Навруз сунул ей сто баксов в карман – так, чтобы пацаны не заметили.
– Друганов моих повеселишь, – велел он.
– О чем разговор? – пропела она. – Конечно...
Поглощающим взглядом посмотрела на парней, одарила их развратной улыбкой, многообещающе провела языком по губам. Те были в трансе. А когда она перед ними разделась, чуть не кончили в штаны.
Навруз заставил их раздеться и вместе с Сашей затолкал под душ.
– Одно условие – света не будет, – сказал он и щелкнул выключателем.
Троицу это не шибко расстроило.
– Лишь бы Светы не было, – хихикнула Саша. – А то мне конкурентки не нужны...
Знала бы она, что ее ждет, не веселилась бы.
Навруз с бойцами загнали машины в укромное место, затаились. Киллеры не заставили себя долго ждать. Их было шестеро. Они бесшумно материализовались откуда-то из темноты. Трое распределились на подступах к сауне, трое шмыгнули внутрь.
Навруз уже не рад был, что ввязался в это дело. Все-таки пятеро против шестерых – не самый лучший расклад. Но поздно включать заднюю. А потом, на их стороне внезапность.
Не зря он и его бойцы держали при себе глушители. Они уже навинчены на стволы. Так что шума не будет.
Впятером они тихо выбрались из машин и так же тихо подобрались к первой тройке. Пять сухих щелчков слились в один. Три вражеских бойца рядком улеглись на землю. Навруз схватил за шкирку одного, его телохранитель сразу двоих. Они оттащили трупы в темное место. И сами остались там. Фармацевт и его бойцы приготовились к встрече с первой троицей. Мысленно Навруз был с ними. Хорошо, что мысленно. Так не хотелось подставлять под пули свою шкуру.
Все произошло стремительно. Мокрушники не успели въехать в ситуацию, как уже валялись на земле. В сауне больше никого не было. Потому Навруз без опасения зашел туда.
Саша и двое парней мылись под душем. Но уже в качестве трупов. Киллеры не стали разбираться, кто есть кто, и от всей души нафаршировали их пулями.
У этих пацанов, которых так жестоко подставил Навруз, есть матери. И они будут белугами выть от горя, когда узнают об их гибели. Но Наврузу наплевать. В его черной душе ни грамма раскаяния, только восторг. Он восхищался тем, как лихо обвел вокруг пальца собственную смерть... О чужих жизнях он не думал. Слишком мелко для него.
