– Нет, к оружию нас и близко не подпустят. И не мечтай. Но стараться мы будем. Если нельзя взять контроль над ситуацией, нужно к ней приспособиться. А там видно будет.
– Точно, поживем – увидим...
– Хорошо, что вообще на плаву остались. Спасибо Лельке...
Валера стал вдруг чернее тучи.
– Не надо про нее, – мрачно изрек он.
– Ревнуешь?
– Ревную? Нет, не ревную. Потому что знаю, Леля из-за нас на это пошла... А вообще-то ревную... Поэтому давай больше не будем о ней... Хотя все равно из головы ее не выбросишь. Как подумаю, что этот гад с ней делает, так наизнанку выворачивать начинает...
И как бы в подтверждение своих слов Валера схватил со стола свою тарелку и размахнулся, чтобы запустить ее в дверь барака. Но вдруг остановился. Вернул тарелку на место.
– Не надо, – самому себе сказал он. – Мы же решили играть в послушных...
Никита согласно кивнул. Все правильно, они будут играть. В покорных и послушных. Они должны усыпить бдительность «хозяина».
Встречу с Шалманом Светлов организовал без всякого труда. Соблюдение необходимых формальностей – и вот это чудовище сидит перед ним в помещении для допросов следственного изолятора.
– Как спалось, Шалман? – с намеком на возможные неприятности спросил Светлов.
Если очень захотеть, их можно устроить. Уже сегодня утром Шалман мог проснуться в общей камере с удавкой на шее.
– Спасибо, ничего, – буркнул тот и опасливо потупил взгляд.
Шалман хорошо знал, кто из ментов на что способен. А соответственно знал, перед кем можно ваньку валять, а перед кем нельзя. А перед кем вообще нужно перевести себя в рабское положение.
– Зря ты на «Эсперанто» полез, – издалека начал Светлов.
– Я здесь ни при чем.
– Ты здесь при чем. И я это прекрасно знаю. Если не хочешь признаваться, лучше молчи. Ты меня понял?
Шалман промолчал. Сейчас был как раз тот случай, когда молчание – знак согласия.
– В общем, зря ты на отель полез. Дров наломал, сильных врагов себе нажил. Тебя пока не ломают – только гнут. А когда ломать начнут, знаешь, что с тобой будет...
Шалман тяжко вздохнул и вжал голову в плечи.
– Между прочим, ты тоже в числе моих личных врагов. А майора Светлова ты знаешь. Знаешь, как он умеет вашего брата прессовать... Но я могу забыть о личных к тебе претензиях. И, может быть, забуду...
Шалман поднял на него взгляд, полный надежды. Будто он в этой подневольной своей жизни боялся только майора Светлова. И только он может его пощадить.
– Ты, кажется, что-то хотел мне сказать про чистильщиков...
– Да, было дело, – кивнул Шалман.
– Мне нужны эти чистильщики. Я должен до них добраться. В общем, если ты поможешь мне, я помогу тебе. Давай, говори.
– Я не сразу понял, про каких ты чистильщиков говорил, – начал Шалман. – Если бы не бомж, я бы вообще не врубился.
– Но бомж был...
– Был. Я так понял, его эти типа чистильщики вспугнули...
– Значит, ты про них знаешь?
– Может, знаю. А может, знаю, но не то...
– Ты говори, а уж я решу, то это или нет.
– Тут это, шарага одна бомжей подгребает. Куда-то далеко их увозят...
– Зачем?
– Точно не знаю. Но ходил слух, что где-то каких-то спецов готовят.
– «Братки» с профессиональной бандитской подготовкой?
– Что-то вроде того.
– Так не только в этом твоем «где-то» готовят. Сколько мы уже таких лагерей накрыли.
– Это так. Но везде все по понятиям. А у этих отморозков по беспределу канитель. На бомжах типа тренируются.
– И где этих отморозков найти?
– А вот этого я, начальник, тебе не скажу, потому как не знаю. Я ведь своих пацанов этим беспредельщикам в науку не отдавал.
– А кто отдавал?
– Не знаю... Гадом буду, не знаю...
– А я говорю, знаешь!
Шалман долго молчал. Смотрел куда-то в пол. Будто дырку в нем искал, чтобы спрятаться в ней от Светлова.
– Не знаю, начальник, – наконец выговорил он. – А если бы назвал кого, что бы это изменило?.. Я тебе точно говорю, начальник, отморозки эти ни перед кем не высвечивают свою базу. Отвечаю!..
– Мне твое «отвечаю» до одного места. Ты мне назови хоть одного авторитета, кто услугами этих отморозков пользуется. А там я сам разберусь... Ну!
– Не знаю, начальник...
– А ты узнай.
– Как?
– Это не мои проблемы... Но завтра ты мне все скажи. Все скажи, что знаешь... У меня все!..
Светлов передал Шалмана конвоиру и вышел из помещения для допросов. Но сам изолятор он покинул не скоро. Кое с кем встретился, кое с кем решил ряд насущных вопросов.
Глава 6
В Кунгуре Рыжика не то чтобы ждали, не то чтобы обрадовались его появлению. Но место для ночлега дали, накормили, напоили. Даже бабу подвели – местную блядь Соньку Одуванчик. Рыжик долго смеялся, когда узнал, откуда у нее такая кликуха. Только дунь, и одежка слетает с нее, как пух с одуванчика. Гиря тогда добавил, что имя ее от слова «сон». Потому что спит со всеми. Ему самому было смешно. Только никто почему-то не засмеялся.
На «малине» в Кунгуре они жили ровно четыре дня. Местные воры уже знали, как они ушли в бега. Один даже, «жулик» старой закалки, посетовал, что не надо было столько трупов за собой оставлять. Типа, «красноперые» вроде и не люди, но ведь можно было и без мочилова уйти.
Да, трупов они наделали достаточно. Прапорщик и три солдата. Плюс к ним два новых «жмура».
Они уже к городу подъезжали. Гренка Оксану харил. По второму кругу. И когда кончал, горло ей аккуратно так пережал. Удавил бабу.
А водилу Батон сделал. К Оксане покойной его подвел. Смотри, говорит. Водила в ужасе. И тут ему в живот «перо» – хоп! – по самую рукоять входит. «Пику» Батон в «бардачке» у водилы нашел. Обыкновенный нож. Но убивает.
Водилу раздели, на Оксану уложили. Руками его шею ей сжали. А ей в руку нож вложили. Получилась интересная картинка. Водила родственницу свою трахнул, а потом душить начал. Она же ему, перед тем как ласты склеить, «пику» в брюхо загнала...
Надоело Гире на «хазе» сидеть. Три комнатушки. В одной Рыжик с Сонькой прописался – он только в первую ночь разрешил ее по кругу пустить, а сейчас она чисто его собственность. В другой комнатухе Чифирь, Гренка и Батон обосновались. А Гиря с двумя «мужиками» живет, со Спиридоном и Гуталином. Оба на положении «шнырей». Но никто из них не жалуется.
Целыми днями они в этом доме торчат. Даже на улицу до ветру сходить нельзя. Вдруг соседи увидят. Приходится на ведро ходить, которое Гуталин по ночам выносит. Одно хорошо, вечером стол неплохой накрывают. И водочку выставляют. По пол-литра на брата. Пей. Но не упивайся. И не бузи. Всю ночь напролет гулять нельзя. Одиннадцать вечера, и свет в комнатах вырубают. Приходится ложиться спать. Под
