столицы сюда слетаются. Одна Мариша чего стоит!
Мариша. Классная деваха. Гена торчал от нее. Девочку эту, кстати, смыла волна «новых русских». Вместе с этими кабанами ушла. У Гены возникло подозрение, что Дрын ее в прокат сдает. Завела мужиков до такой степени, что те готовы «штуку» баксов за палку отвалить. Так в чем же дело? Пусть отстегивают... Интересно, сколько Дрын на ней наваривает?..
Только подумал Гена о Марише, она и появилась.
– Долго жить будешь... – он улыбнулся ей.
– Чего? – устало спросила она.
Видок у нее не очень. Как будто ее только что толпой драли. А так оно, наверное, и было.
– Да вот, подумал о тебе. И вдруг ты...
Мариша шлюха. Мариша проститутка. Мариша просто тварь. Умом это Гена осознавал. Но почему-то не осуждал. Мало того, где-то внутри теплилось чувство, которое не хотелось опошлять. Может быть, поэтому его слова прозвучали тепло, согрели Маришу.
– Хорошенький ты мой. – В ее красивых глазах заиграли озорные огоньки.
Усталость как рукой сняло.
Она почувствовала его искренность. Может, это именно то, чего ей не доставало в жизни.
– Хорошенькая ты моя!..
– Красавчик ты мой! – Ей стало весело.
– Красавица ты моя!..
– Какой ты интересный... Пошли, угостишь даму бокалом мозельского...
Она взял его за руку и беззастенчиво потянула за собой.
Хорошо, Гена увидел Игната. И посмотрел на него жалобным взглядом. Постой, мол, вместо меня. Тот сразу все понял и занял его место.
Гена усадил Маришу за свободный столик – а они уже почти все были пусты. Щелкнул пальцем. Появилась Виола. Понимающе улыбнулась. Подмигнула Гене.
– Чего желаете?
– А чего не жалко! – сделал широкий жест Гена.
– В пределах какой суммы?
– Полста баксов! – отрезала Мариша.
Гена готов был отвалить и половину своей месячной зарплаты. Закрутило его, понесло. Маришу жуть как захотелось.
– И коньяку. Армянского...
Виола исчезла.
– Ты же хотела вина, – напомнил ей Гена.
– А-а, хочу напиться вдрызг, – махнула она рукой. И соблазнительно так посмотрела на него. – С тобой хочу напиться, красавчик мой...
Гене стало жарко.
Кайф обломал Дрын. Будто из-под земли вырос. Сел за их столик.
– А ты чего не на месте? – сухо спросил он Гену.
Вообще-то Гена неплохо относился к Дрыну. Но сейчас готов был вцепиться ему в глотку.
– Так это, Игната попросил...
– Ладно, – не стал ругать его Дрын.
И посмотрел на Маришу.
– Ну?..
Та вздохнула, достала из сумочки кипу стодолларовых купюр, отсчитала половину и протянула ему.
– То-то...
Дрын смерил ее холодным взглядом, встал и направился по своим делам.
– Сутик несчастный! – тихо бросила ему вслед Мариша.
Она сунула оставшиеся деньги в сумочку, достала оттуда пачку «Море». Вынула сигаретку, закурила.
Гена присоединился к ней со своим «Честерфилдом».
Виола принесла заказ, выставила все на столик.
– Представляешь, я сейчас восемь сотен баксов заработала, – снова вздохнула Мариша, когда она исчезла.
Гене вовсе не хотелось слушать это. Но ее тянуло на откровенность.
– Видела, ребята крутые сидели? Мальчишник у них...
– Ну...
Гена дал знать, что ему неприятен этот разговор. Но она как будто и не замечала. – Они так завелись от меня. А этот, – она кинула взгляд туда, где скрылся Дрын, – подставил меня под них... Восемь сотен баксов в час... Короче, повеселились мальчики...
– Ты мучилась, а половину он подгреб, – мрачно сказал Гена.
– Ну, не то чтобы мучилась... Но в общем да...
И она посмотрела на Гену ясным взглядом. Рассуждения последней шлюхи, а взгляд чуть ли не ангельский. Или ему так только кажется?
– Да уж, паразитов хватает... – Ну, какой он паразит? Фифти-фифти, пятьдесят на пятьдесят – это совсем не плохой расклад. И притом с такой суммы. Восемь сотен баксов. Это ж фантастика! Раньше мне такие бабки и не снились...
– А что было раньше?
Гена не хотел это спрашивать. Но вопрос слетел с языка сам.
– А раньше было пятьдесят баксов за два часа. – Мариша ответила, даже глазом не моргнула. – И с них мне перепадало только пятнадцать... Хотя тебе, наверное, не интересно... – Не интересно... Тебе здесь нравится?
– Очень... Только девчата здесь злые...
И как бы в подтверждение этих слов мимо них проплыла Сандра, лучшая танцовщица. Она метнула на Маришу презрительный взгляд.
– Вот видишь.
– Не обижают?
– В смысле не бьют?
Ничего странного в этом вопросе Гена не видел. Девчонки в «Стрипе» не из института благородных девиц. Если что не так, могут и отмудохать. Да так, что мало не покажется.
– Ну и это тоже...
– Нет, до этого пока не дошло...
– А ты, если что, мне жалуйся. Я все улажу...
В иерархии «Стрипа» Гена вращался где-то на шестом уровне. Только шестеркой он себя не считал. Не так был воспитан. И девок, если что, приструнить всегда может. Не в теплице рос.
– Думаю, до этого дело не дойдет... Но все равно спасибо...
Они пили коньяк. Мариша пьянела. И все жарче становился ее взгляд...
Домой они уходили вместе.
Мариша снимала однокомнатную квартиру в новом двенадцатиэтажном доме. Мебель приличная, шторки уютные на окнах, телефон, музыкальный центр, видеодвойка. Гене у нее понравилось. Только его смущали запахи табака и мужского одеколона. И постель смята.
Отсюда до клуба два шага. Наверное, здесь с ней совсем недавно «веселились» «новые русские».
Пошатываясь, Мариша добралась до холодильника, открыла его, достала ополовиненную бутылку коньяку.
– Как раз то, что нам нужно, – пьяно улыбнулась она.
Поставила бутылку на стол. И снова посмотрела на холодильник.
– Там крабовые палочки и лимон. Будь другом, нарежь... А я сейчас...
Это «сейчас» растянулось на час. Мариша сначала возилась в комнате, затем исчезла в душе, после шумела феном, прихорашивалась перед зеркалом. А Гена сидел на кухне и нещадно дымил.
