– Начальство часа через два будет, – сонно сообщил мужик.
– А позвонить можно?
– Можно, но не сейчас...
Сторож зевнул и отправился досматривать последний сон.
А Никита вернулся в машину.
– Что там? – спросил Стас.
На него больно было смотреть. Тело сотрясается в сильнейшем ознобе, в глазах страдание.
– Бардак, – коротко охарактеризовал ситуацию Никита. – Один сторож на всю контору... Часа два ждать будем...
– Ждем, – закрывая глаза, кивнул Стас.
– Ждем, – подтвердил Никита.
Но Стас вряд ли его услышал. Он уже спал. Как сидел, так и заснул. И температура тому не помеха... В больницу ему нужно. Да и Никита бы не отказался сейчас от постельного режима. И лекарств не надо – горячего бы чаю с малиной и покой под теплым одеялом... Но некогда ему залеживаться. Надо спешить в Оскольево, там семья, там его ждут... Никита закрыл глаза и мысленно перенесся под бочок к Марте. Как она там без него? Поди, извелась от переживаний...
Проснулся он от стука – кто-то бил чем-то металлическим по железной двери. Никита глянул в закрытое окошко и увидел человека в милицейской фуражке, козырек которой скрывал и без того узкий лоб. Огромные глазницы, но маленькие глазки, тонкий нос, но широкие ноздри, неестественно вытянутый книзу подбородок. На форменной куртке без ватной подкладки – капитанские погоны.
Никита открыл дверь, но из машины выходить не стал.
– Кто такие? – с чувством превосходства спросил милиционер.
Его совершенно не смущал тот факт, что Никита даже в сидячем положении находился выше него над землей.
– Мне бы позвонить.
– Куда?
– Жене.
Прежде всего он должен был связаться с Мартой. А уж она бы поставила в известность Валеру.
– А документы можно?
Никита выбрался из кабины, спрыгнул на землю.
– Нет документов. Похитители забрали...
– Похитители?! – Как на идиота посмотрел на него капитан.
– Да, нас похитили. Заставляли работать на алмазном карьере... Там алмазы добываются, незаконная разработка... Вам в Москву звонить нужно. Только за одну информацию майора получите...
Бывший геолог Илья предполагал, что на каторжных приисках добывается алмазов на сотни миллионов долларов в год. Но еще большего внимания заслуживал сам факт использования рабского труда. Вряд ли это событие можно было считать ординарным.
– Что я там получу, это мое дело. А ты смотри, чтобы самому ничего не получить... Значит, нет документов? Плохо... А там кто в машине?
– Друг мой. Вместе бежали... У него температура, ему в больницу надо...
– Разберемся...
Милиционер, поеживаясь, зевнул. И меланхолично повернулся к Никите спиной, движением головы приглашая следовать за ним. Пришлось подчиниться. Похоже, толку от этого капитана не будет никакого. Он уже на документах зациклился, какой-то там каторжный лагерь его не волнует. Ну и ляд с ним, Никите лишь бы до телефона добраться, а там они со Стасом продолжат путь.
В отделении милиции была своя дежурная часть, но, видимо, использовалось это помещение только в дневное время. Сейчас там находился дежурный – здоровенный прапорщик с огромной, но отнюдь не рахитной головой. На столе перед витринным стеклом с окошком – термос, от которого пахло кофе, газетка с нарезанным на ней салом, хлеб, луковица.
– Иванчук, ты что, голодный? – раздраженно спросил капитан. – Ты же из дома только что...
– Не из дома, – ухмыльнулся прапорщик. – У Зойки был... А у нее муж со смены утром возвращается...
– Смотри, залетишь!
– Я ж не баба, чтобы залетать... Угощайтесь, товарищ капитан. Кофе настоящий...
Никита с завистью смотрел, как льется в кружку черная, окутанная паром струя. С каким удовольствием он выпил бы чего-нибудь горячего, хотя бы просто кипятку. А еще больше нуждался в том Стас...
Капитан угостился. И про Никиту не забыл.
– Принимай гражданина, Иванчук... – небрежно показал он на Никиту. – А может, он и не гражданин вовсе... Документов нет...
– Если нет, значит, не гражданин, – нехорошо усмехнулся прапорщик.
И ловкими быстрыми движениями охлопал Никиту своими лапищами с ног до головы. Но найти ничего не смог. Пистолет находился в машине.
– Про какой-то алмазный карьер говорит, – сказал капитан. – Говорит, что сбежал оттуда...
Прапорщик насмешливо глянул на Никиту.
– Вид у него нездоровый... Может, головой стукнулся?
– Нормально у меня с головой. А карьер есть, двести пятьдесят километров отсюда. Там рабский труд используется...
– Так ты что, рабом был? – хмыкнул Иванчук.
– Был.
– А справка об освобождении есть?
– Какая справка?
– Что, ни справки, ни вольной?.. Значит, как был рабом, так и остался... Здесь, у нас будешь работать. Для начала пятнадцать суток...
Прикалывается прапорщик, весело ему. На Никиту, как на клоуна, смотрит... Ну да, у них же здесь скучно. Никаких развлечений, кроме как замужних баб топтать...
– Да хоть сорок пять, – через силу улыбнулся Никита. – Только накормите...
– Накормим, – кивнул Иванчук.
Но при этом даже мысленно не пригласил Никиту на чашечку кофе.
– И позвонить дайте...
– Сами позвоним, на «ноль-три»... Тебе лечиться надо, парень. Рабский труд, насмешил. Да у нас полстраны за бесплатно...
– Не увлекайся, – одернул прапорщика капитан. – Лучше покажи, где у нас телефон...
– Так вот же... – Иванчук показал на допотопной конструкции аппарат на столе.
– Это обычный. А человеку спутниковый телефон нужен...
– А-а, так это на узел связи надо... Иди сюда!
Прапорщик распахнул железную дверь с решетчатым окошком, за которой открылось крохотное помещение с деревянной скамьей вдоль стены. В углу маленький столик, а на нем аппарат ничуть не лучше, чем в дежурном помещении. Он так же напоминал спутниковый телефон, как ящерица динозавра...
– Только недолго, – приглашая Никиту в комнатку, сказал капитан.
– Да мне бы с обычного телефона позвонить...
– А далеко звонить?
– Далеко. Почти так же, как до Москвы...
– Тогда только отсюда... Давай, не тяни резину...
Никита пожал плечами и зашел в комнату. Но еще не успел снять трубку с рычагов, как дверь за ним предательски закрылась. А трубка молчала. Потому что телефонный шнур был соединен исключительно с воздухом... Провели его менты, заманили в ловушку...
В комнате было небольшое зарешеченное окошко, из которого можно было увидеть стоявший неподалеку вездеход, где сейчас находился Стас. И не только он... А к машине подходили двое – капитан и прапорщик. Настороженно идут – осматриваются, и у того и у другого кобура на поясе расстегнута... Иванчук
