– Боже мой, я думала: ребенок упал! Детка, прекрати метаться, ты сейчас эти несчастные джинсы разорвешь. Что случилось?
– На съемку велели одеться под шестидесятилетнюю стару… женщину.
– Задачу объяснили?
– Не знаю, – всхлипнула Варя. – Сказали: оденусь в стиле шестидесятых – начала семидесятых – буду иметь преимущество. Или я не так поняла? Не расслышала? Вот ворона!
– Варвара, прекрати истерику! Тебя, может быть, попросили одеться, как в шестидесятые – семидесятые годы прошлого века? Видимо, фильм об этой эпохе?
– Наверное! А что в те годы надевали? Джинсы носили? У меня никакой другой одежды нет.
– За границей носили, а в Советском Союзе – редко.
– А где я буду по сценарию сниматься?
– Дорогая, ты у меня спрашиваешь? К работе нужно готовиться, узнать все заранее, сцену свою прочитать.
Варя чуть не плакала:
– Бригадир по телефону ничего не сказал. Крикнул: «У Савеловского!» – и трубку бросил. Я же первый раз…
– Все правильно, человек сделал свое дело: сообщил время и место. Снабжать тебя сценарием – не его забота. Зрителю не станут объяснять: Варвара Кручинина снималась впервые, поэтому не обессудьте, текста не читала. Ладно, успокойся! У меня где-то было кримпленовое платье и белая лакированная сумка. Если сцена летняя, считай, тебе повезло. Иди за мной!
Маргарита Святославовна энергично распахнула шкаф в своей комнате, покопалась между вешалок и вытянула кримпленовое платье с короткими рукавами и металлическими пуговицами. Ярко-зеленое, с синими планками и погончиками.
Варя перестала подскуливать и потрогала синий воротник.
«Неужели этот кошмар носили?» – подумала она.
– Воротничок назывался «собачье ухо», – хмыкнула Маргарита Святославовна. – Примерь, пожалуйста.
Варя сняла топ и надела зеленый ужас.
– Как на тебя сшили, – похвалила дама.
– А чье оно? – спросила Варя.
– Когда-то было моим, а теперь, очевидно, послужит искусству, – ответила Маргарита Святославовна.
– Вы были такая худенькая?
– Трудно поверить, глядя на меня? Представь себе, талию двумя ладонями можно было обхватить, легкая была, как паутинка: дунь – улетит. – Она покопалась на полке: – Вот тебе сумка, держи. О, еще и брошка нашлась.
Дама прицепила на воротник платья брошку: грязно-зеленый листок с тремя пластмассовыми вишнями.
Затем женщина критически оглядела Варю, пропела сочным контральто: «Слышишь, время гудит: БАМ!» – вытащила из кармана аптечные резинки и увязала ромашковые кудри в два хвостика.
Варя поглядела в зеркало и поежилась:
– В таком виде по Москве идти?
– Детка, ты собираешься стать актрисой или фотомоделькой? – нахмурилась Маргарита Святославовна.
Варя вскинула голову:
– Конечно, актрисой!
– Тогда иди, Бог тебе в помощь. И помни: ты выбрала счастливую и горькую судьбу, назад пути нет!
Варя бросила деньги, паспорт и косметичку в лакированную белую сумку с растрескавшейся ручкой, чмокнула пальчики Джульетты и вылетела из квартиры.
Из лифта вышел сосед в дорогом льняном пиджаке, раздраженно покосился на Варю: черт возьми, платим за охрану, а в доме отираются посторонние сумасшедшие. Где только такое тряпье откопала, наркоманка!
Зато в метро – вот уж демократичное место! – никто и не глянул на Варину одежду. Подумаешь, старое кримпленовое платье! В городе, где люди спят рядом с крысами, нежно обнимаются с любовниками своего пола, в двух драных пакетах умещают все свое нажитое на помойке имущество, пластмассовые вишенки на воротнике «собачье ухо» не заинтересовали даже милиционера.
Варя бежала по ступеням подземного перехода на улицу и от волнения до боли в плече тянула за ремешок сумки. Мучил страх: то ей казалось, она опоздала или перепутала время, автобус уже уехал. То хлыстом стегала мысль: бригадир передумал и отправит ее обратно.
Однако небольшой автобус с надписью «Киносъемочный» на лобовом стекле действительно стоял на Савеловской, возле тонаров с колбасами и пирожками.
В салоне уже сидело несколько человек, почти все – в обычных джинсах и кроссовках.
Варя почувствовала себя полной дурехой: «Черт меня дернул нарядиться таким чучелом!» Но через секунду девушка поняла: бригадир не зря обещал за кримпленовое платье преимущество в работе – все, кому не удалось раздобыть костюмы сорокалетней давности, с неприязнью посмотрели на Варин кримплен. Только парень в застиранной рубашке с надписями «Союз» – «Аполлон» взглядом пригласил девушку сесть рядом.
– Неплохая рубашка, – похвалила Варя. – Семидесятые?
– Вроде. Надо было, конечно, в Интернете глянуть, когда этот «Союз» с «Аполлоном» запускали? Но некогда было, у меня сегодня в двух местах съемка.
Варя не успела поразмышлять над активностью паренька – две съемки в день! – в автобус вошел мужчина в футболке с надписью: «Ну, заяц, погоди!» и брюках клеш. Все от зависти отвернулись к окнам.
Через минуту в автобус заскочил бригадир, обвел салон хозяйским взглядом и уперся в Вариного соседа:
– Ты чего напялил?
– «Союз» – «Аполлон», – промямлил парнишка.
– Ты бы еще в «Олимпиаде-80» притащился! Ведь всех предупредил: конец шестидесятых – начало семидесятых! – Бригадир дернул подбородком на Варю: – Все посмотрели на девушку! Как фамилия? Кручинина? Молодец! На Кручинину все посмотрели!
Массовка неприязненно глянула на Варю.
– Вот, человек готовился к работе, – вбивал бригадир. – Человек почитал свою сцену, походил по соседям, по помойкам и все нашел! Платье, сумку, даже брошку эту идиотскую! Все в контексте!
Он еще раз оглядел салон и крикнул водителю:
– Кого ждем?! Поехали!
Шофер захлопнул дверь, автобус проехал под сумрачной эстакадой и вскоре свернул на странную улицу: вдоль каждого здания здесь тянулась бетонная или металлическая платформа. К одной из платформ стала задом грузовая фура, и Варя догадалась: все здания – склады, а бетонные брустверы нужны для разгрузки.
Автобус нырнул в неприглядный, замусоренный грузовой двор, подпрыгнул на вросших в землю рельсах, миновал старый шлагбаум, и Варя с удивлением увидела: площадка за мрачными складами вплотную уставлена дорогими иномарками.
Водитель громко обругал владельцев припаркованных машин, крикнул в салон:
– Ближе не подъехать, не развернуться будет, выгружаемся здесь! – И, явно подражая бригадиру, прорычал: – Отъезд в пять и в шесть утра, кто опоздает – штраф!
Участники массовки заворчали, особенно сердито бубнил мужчина в брюках клеш. Вылезли из автобуса, пересекли двор по диагонали, гуськом потянулась в обшарпанные металлические двери.
По тому, как уверенно группа пошла к нужному входу, Варя поняла: большинство здесь не в первый раз.
