состоится такая беседа с его ох-мама-дорогая-какой-правильной бабушкой.
— В действительности, я думал об этом, — сказал он сухо. — Как бы то ни было, мое предложение было отклонено самым суровым образом. Леди была очень оскорблена это идеей.
Леди Биссон презрительно фыркнула.
— Значит, ты предложил ей слишком мало. Не время быть скупым. Эта девица — продажное похотливое ничтожество, Коннор, к тому же коварная, как лиса. Неужели ты так глуп, что не в состоянии увидеть это сквозь ее напускную беспомощность?
— Похоже, я провел слишком много времени в море, — Дрейк издал фальшиво опечаленный вздох, — где я был тем, кто, главным образом, спасал беспомощных девиц.
Веер леди Биссон повис на шелковом шнуре вокруг обманчиво слабого запястья, когда она поднесла свой лорнет к глазам, чтобы всмотреться в лицо внука.
— Ты дразнишь меня, — сказала она наконец. — И относишься к этому совершенно несерьезно. Но, Коннор, уверяю тебя, это действительно очень серьезный вопрос. Твое доброе имя может быть запятнано. Эта девчонка может серьезно его скомпрометировать.
Дрейк перестал улыбаться.
— Мне это известно, — проворчал он. — Зачем, по-твоему, я женюсь на ней?
— В любом случае, она может скомпрометировать тебя даже после заключения брака. Мне кажется, это в ее стиле. Тебе придется не спускать с нее глаз.
— Это будет сложно, — заметил Дрейк.
Глаза леди Биссон расширились.
— О, нет. Нет, Коннор, ты этого не сделаешь. Ты не оставишь эту девицу со мной. Я не собираюсь тратить всю оставшуюся жизнь на то, чтобы разбираться с твоими проблемами…
— Бабушка, тебе не о чем тревожиться. — Дрейк снова стал смотреть на водоем, где лебеди и рыбы вели борьбу за его сигару. — Я собираюсь закрыть поместье после завтрашней церемонии и оставлю супругу на вилле в Нассау. Тебе больше никогда не придется с ней встречаться как и с любыми другими проблемами, которые я могу создать, а могу и не создать.
Леди Биссон, казалось, была обеспокоена сказанным, и не столько словами, сколько тем, с какой горечью были они произнесены. Ее внук, возможно, и проявлял некую бесхарактерность в детстве, но мужчина, в которого он превратился, отличался твердостью и саркастичностью. Фактически она едва могла признать в нем потомка своей милой, нежной дочери. Он был совсем не похож на своего брата Ричарда, который был хорошим мальчиком, и им всегда было легко управлять.
Ее младший внук же не был человеком, которым можно было руководить, наоборот, он был лидером и всегда брал инициативу на себя. Никто не смог бы заставить его отклониться от пути или решения, которое он принял.
— Ради всего святого, — нерешительно сказала леди Биссон, — я же не имела в виду, что тебе необходимо удерживать ее на Багамах. Я лишь подразумевала, что было бы разумно держать ее подальше от нас, а не от всей Европы.
— Спасибо за разъяснение. — Он улыбнулся, но в его пристальном взгляде не было ни намека на теплоту.
Леди Биссон поняла, что он упустил суть.
— Не то чтобы, я не хотела внуков, Коннор, — быстро сказала она. — Но только от порядочной женщины.
— Вы забываете, что порядочная женщина вряд ли захочет иметь со мной дело, бабушка. — Дрейк, резко повернувшись, облокотился на дверную раму и задался вопросом, что же ему такого сказать, что шокирует бабушку достаточно для того, чтобы заставить ее уйти. У него было дурное предчувствие, что нет ничего такого, что может задеть старую вдову настолько, чтобы она закончила этот разговор. Пожалуй, только Богу это известно, но он всё уже попробовал. — Бабушка, вы ведь знаете, что я совсем не тот тип мужчины, которого ваш круг посчитал бы желанной добычей. Конечно, теперь у меня есть титул и некоторое состояние, но какой выйдет муж из человека, который любит море и рвется в порт при первой же возможности? Я уверен, что вы не знаете ни одного отца, который позволил бы своей дочери провести всю оставшуюся жизнь далеко в море.
— А я уверена, что знаю. — Леди Биссон поджала свои правильной формы губы. — Также как и ты. Чем тебе не нравится девочка Диксонов?
Дрейк, потрясенный этими словами, немедленно выпрямился.
— Упаси меня Боже. Вы, должно быть, шутите.
— Я абсолютно серьезно. — Увидев шокированное выражение лица своего внука, она резко ударила тростью о паркет. — Ну? Что с ней не так? Ведь очевидно, что она также очарована морем, как и ты. И она явно увлечена тобой.
— Она ребенок, — пробормотал Дрейк.
— Она сказала, что в следующем месяце ей исполнится девятнадцать. Я уже два года как была замужем за твоим дедушкой, когда мне исполнилось девятнадцать. И у меня уже была твоя мать.
— Это было пятьдесят лет назад, — ответил Дрейк. — Тогда все было по-другому.
Он едва соображал, что ответить бабушке — так взволновало его то, что она предложила. Неужели сегодня все вдруг сошли с ума? Похоже, так. Причем с тех самых пор, как начали прибывать гости. Представьте, каково было его замешательство, когда он подслушал разговор своих двух старых друзей — Рейборна и Гейнсфорта которые красноречиво восхищались очарованием одной юной леди. Он предположил, что речь идет об одной из жительниц графства, о какой-то молоденькой селянке, которая и привела его друзей в такое возбужденное настроение. Он едва мог поверить, когда узнал, что речь шла о Пэйтон. В Рейборне всегда было что-то от кобеля, но испытывать желание к ребенку…
Дрейк был уверен в том, что они оба рехнулись, и немедленно договорился, чтобы они были размещены в противоположном от Диксонов крыле дома, просто чтобы было спокойнее.
Но потом он лично убедился, что она уже не была ребенком, как и говорили его друзья. О, братья Пэйтон, возможно, так и думали, но кое-кто в их семье — Джорджиана, без сомнения — понимала, что она уже не маленькая девочка, и что другие это тоже видят, поэтому вынудила ее одеваться соответственно. И правда Пэйтон Диксон в корсете сильно отличалась от Пэй Диксон, которую Дрейк привык видеть в жилете и брюках. В корсете Пэйтон определенно не была похожа на ребенка. Он сам видел доказательство этого, когда сегодня вошел, чтобы спасти ее из потасовки с братьями. И то, что вырвалось наружу в ходе этой потасовки, абсолютно определенно была грудь женщины — возможно, молодой женщины — но определенно, абсолютно определенно — женщины.
Тогда, как и сейчас, он задавался вопросом — неужели у Пэйтон Диксон взяла и выросла грудь?
— Не так всё уж и изменилось, — резкий голос бабушки прервал его размышления о Пэйтон Диксон и ее груди. — Девятнадцать — это вполне разумный возраст для вступления в брак. И я не понимаю, почему ты считаешь ее слишком юной.
Дрейк покачал головой, пытаясь отбросить эти мысли. Неправильно думать о Пэйтон в таком смысле. В конце концов, она младшая сестра его лучших друзей и гостья в его доме. Он бы защитил ее от любых посягательств, даже если бы ему пришлось отправить Рейборна и Гейнсфорта спать в маслодельне.
— Этот разговор не имеет смысла, — объявил Дрейк несколько более грубо, чем намеревался. — Завтра утром я женюсь на Бекки Уитби, и прошу прощения, бабушка, но меня не волнует, что вы думаете по поводу этого…или по поводу нее. После завтрашнего дня, смею вас уверить, вы больше никогда нас не увидите.
Леди Биссон опустила свой лорнет.
— Ясно, — сказала она чрезвычайно смиренным и подавленным тоном. — Значит, вот так, да?
Дрейк отвел взгляд. Солнце быстро садилось на западе. Уже скоро придет время приглашать гостей к обеду.
— Да, всё именно так, — твердо сказал он.
Но голос его бабушки был не менее тверд.
— Это мы еще посмотрим, — сказала она, надменно подняв голову, повернулась и покинула комнату.
Дрейк смотрел ей вслед. Длинный фиолетовый подол платья тянулся за ней с мягким шуршащим
