алтарю.
Джорджиана мельком взглянула на капитана Дрейка: интересно, как он держится? Право, для мужчины, что вот-вот женится на столь прекрасной молодой леди, он выглядел далеко не блестяще. От неё, разумеется, не ускользнуло то, как он смотрел на Пэйтон большую часть времени, пока золовка сидела тут перед ним. Джорджиана причисляла себя к женщинам весьма и весьма приземленным, не склонным к выдумкам, но поймала себя на мысли, что в выражении лица капитана Дрейка, когда тот смотрел на ее юную родственницу, бесспорно, что-то было. Нечто весьма похожее… на тоску.
О, да, Джорджиана понимала ― это глупо. Все-таки капитан Дрейк… Тьфу ты! Сэр Коннор был более чем на десять лет старше и в сто раз искушеннее Пэйтон. Маловероятно, чтобы такой мужчина влюбился в девчонку, которую до недавнего времени он, по всей вероятности, и в платье — то ни разу не видел.
И все же в выражении его лица что-то было. Это что-то исчезло в тот миг, когда Пэйтон подняла на него глаза. Лицо капитана Дрейка опять превратилось в непроницаемую каменную маску: завеса над входом в его внутренний мир опустилась. Но Джорджиана все же успела заметить… и впервые осмелилась предположить, что может быть… всего лишь возможно… кое-какие чувства ее золовки небезответны.
Однако, теперь слишком поздно. Поскольку в церкви уже появилась невеста.
А она была прекрасна, эта мисс Уитби, в наряде, что выбрала для нее Джорджиана. Возмутительно низкий вырез подвенечного платья эта женщина, как с неодобрением заметила Джорджиана, не стала прикрывать кружевной вставкой, оставив декольте постыдно открытым.
«Ничего удивительного, ― подумала Джорджиана. ― Это же Бекки Уитби. Обычное дело». Она не могла понять, как той вообще удалось заманить в свою постель такого мужчину, как капитан Дрейк. И полагала, что ей следует винить в этом только саму себя. Джорджиане ни в коем случае не следовало пускать в свой дом эту тихоню. Пэйтон же вечно подбирала и выхаживала раненых животных и птиц. Мисс Уитби сперва представлялась им одной из таких птиц ― эдакой голубкой с перебитым крылом. Джорджиана не замечала, как та вульгарна, до тех пор, пока не стало слишком поздно, а капитан Дрейк уже объявил о своем намерении жениться на этой женщине.
Бедная Пэйтон. Пока в их доме жила эта красотка, у золовки не было никаких шансов. Ладно, это станет для нее хорошим уроком: сирены обитают повсюду, а не только в море на скалах.
Джорджи с тревогой поглядела на Пэйтон, когда сэр Генри передал мисс Уитби капитану Дрейку и отошел в сторону, чтобы занять свое место на скамье рядом с леди Биссон, сидевшей через проход от них. Но Пэйтон не шелохнулась. На ее лице едва ли дрогнул хоть один мускул. Когда капитан Дрейк и его невеста повернулись к викарию, она, подобно остальной пастве, спокойно уселась на место и положила руки на колени, даже не стиснув пальцы в кулачки. А ведь этого вполне можно было ожидать от столь темпераментной девушки. Джорджиана даже не заметила ни единой слезинки на гладких, загорелых щеках Пэйтнон.
«Она плачет в душе», ― подумала Джорджиана и почувствовала такую жалость к своей юной золовке, что протянула руку и крепко сжала ладонь девушки.
Пэйтон повернула голову, но лишь за тем, чтобы удивиться: зачем невестка взяла ее за руку? «Отчего, ― изумилась она, ― Джорджиана так любезна со смной?» Не важно. В тот самый миг, когда она увидела, как солнечный свет, проникая через круглое витражное окно над головой священника, касается рыжих волос мисс Уитби, а те словно пламенеют под вуалью, Пэйтон уже точно знала, что именно она должна сделать. В конце концов, как там говорят?
Сейчас как раз утро. А предупреждению лучше внять самой мисс Уитби.
Пэйтон не боялась. Чего ей опасаться? Она уже выдержала самую страшную пытку, которую только можно себе представить: что может быть хуже, чем наблюдать, как твой отец ведет твоего злейшего врага к алтарю, чтобы вручить человеку, которого ты любила, сколько себя помнила?
На нее снизошло нечто вроде умиротворения. Пэйтон вслушивалась в монотонную речь викария, который объяснял собравшимся, что сегодня они пришли сюда, чтобы стать свидетелями единения Ребекки Луизы Уитби и сэра Коннора Артура Дрейка. Пэйтон едва не расхохоталась, словно ненормальная, услышав имя «Артур». Она и понятия не имела, что Дрейка зовут Артур, однако предположила, что у них просто не было удобного случая об этом поговорить. Ее вторым именем было «Фултон».
Сердце находившейся рядом Джорджианы вдруг отчего-то сжалось. Увидев на лице золовки столь резкую смену чувств ― от напряжения до спокойствия ― она прекрасно поняла, что именно та собралась предпринять. Джорджиана стиснула ладонь Пэйтон, впившись ногтями в ее лайковую перчатку. А Пэйтон лишь взглянула на нее и улыбнулась. Она улыбнулась, а ее карие глаза, такие ясные и невозмутимые, казались глубокими, почти бездонными. «Нет, Пэйтон! ― в отчаянии подумала Джорджиана. ― Нет!»
Пэйтон показалось, что минула целая вечность, с того момента когда викарий, наконец, спросил у собравшихся: не известно ли кому-нибудь о препятствиях для заключения этого брака, и предложил о них рассказать или замолчать навсегда. Она почувствовала, как судорожно сжалась лежавшая на ее руке ладонь Джорджианы, которая так крепко стиснула ее правую кисть и бросила на нее столь угрожающий взгляд, что будь Пэйтон года четыре, она бы, скорее всего, основательно испугалась.
Но Пэйтон было почти девятнадцать. Поэтому вместо того, чтобы испугаться, она просто подняла левую руку и махнула преподобному.
Викарий, не ожидавший на этом этапе никаких препятствий к свершению обряда ― он вне всякого сомнения поженил сотни пар и ни разу прежде не получал положительного ответа на этот особый вопрос ― уже заглянул в молитвенник, чтобы узнать, что он должен сказать дальше, когда заметил, что по рядам собравшихся прокатилось волнение и поднял голову…
И узрел поднятую руку Пэйтон. Он также заметил, что сидящая радом с ней молодая леди силится опустить эту руку. Ладно, он уже видел, как эти двое шушукались. От них следовало ожидать неприятностей.
― Гм, ― слегка расстроено промолвил викарий, ― да, мисс?
Пэйтон сознавала, что на нее устремлены взгляды не только обернувшихся Дрейка и мисс Уитби, но и ее братьев. Все трое сердито смотрели на сестру, особенно Росс. Ну и наплевать! Пэйтон встала и заявила:
― Я считаю, сэр, такое препятствие существует.
Викарий поперхнулся. Ему вдруг показалось, что в церкви стало слишком жарко ― во всем виновато солнце, лившее свой яркий свет сквозь витражи. Священник не знал точно, как ему следует поступить в данной ситуации.
К счастью, кажется, затруднение могло разрешиться без его вмешательства. Один из шаферов, тот, что постарше, внезапно шагнул вперед. На его физиономии было написано крайнее смущение.
― Не обращайте внимания! ― сказал он викарию и прихожанам. ― Продолжайте. Ей просто нужно подышать свежим воздухом.
К изумлению викария мужчина обхватил девушку за талию, оторвал ее от пола и на руках понес из церкви. Однако не успел священник и слова вымолвить, как со своего места поднялась леди Биссон, бабушка жениха, дама внушительных размеров. Выражение ее лица не предвещало ничего хорошего. Резко стукнув тростью по каменному полу, она рявкнула:
― Немедленно отпусти эту девушку!
Росс споткнулся и чуть не уронил сестру на пол.
― Ч-что? ― заикаясь, переспросил он.
― Ты меня слышал, ― теперь леди Биссон метала свои отравленные стрелы в Росса.
