мере нежный, как и предупреждающий. — Дрейк знает, что если ему когда-нибудь придет в голову дотронуться хоть пальцем до Пэйтон в этом смысле, мы покромсаем его на куски и скормим акулам. Верно, Пэй?
Пэйтон сглотнула и скоренько вознесла про себя благодарственную молитву, что её не заметили с Дрейком в саду прошлой ночью.
— Гм, — сказала она. — Верно.
Глава 11
Викарий, стоявший с молитвенником в руках на возвышении перед ними, откашлялся. Глядя на него, приходило на ум, что этот здоровяк частенько злоупотреблял десертом. В своей маленькой, залитой солнцем церквушке, он казался настоящей громадиной. Часовенка была небольшая, в ней едва вмещалось полсотни человек, но, безусловно, красивая, с витражами из цветного стекла. В воздухе ощущался густой аромат цветущих роз.
Однако сколь ни внушительно выглядел священник, его затмевали четверо, стоявших от него по правую руку, джентльменов: Дрейк, Росс, Хадсон и Рэли. В каждом чуть больше шести футов росту, все дочерна загорелые, широкоплечие, мужественные, крепкие здоровяки — ну, если не считать некоторой бледности от недосыпа у Дрейка, Хадсона и Рэли. Все они, казалось, чувствовали себя неловко — а как же, пришлось напялить такую кучу одежды — и все были красавцами, что ни говори.
По мнению Пэйтон, наименее недовольным из четверых выглядел Росс. Когда она посмотрела на него, он даже попытался чуть заметно ей подмигнуть, рискуя вызвать недовольство Джорджианы.
У Дрейка видок был совершенно никудышный. В сущности, казалось, что он вот-вот извергнет обратно свой завтрак. Если он, конечно, таковой съел. Что, как считала Пэйтон, представлялось маловероятным. Ну, если не считать выпитой по ее настоянию чашки кофе.
Поскольку Пэйтон сидела в первом ряду справа, Дрейк стоял прямо перед ней на расстоянии менее четырех футов. Она ощущала на себя его взгляд, хотя не смела и глаз поднять. Пэйтон чувствовала, как щеки заливает румянец, понимала, что это выдает ее с головой и изо всех сил пыталась избавиться от свидетельства своего волнения. «Думай о чем-нибудь другом», ― твердила она себе. О чем угодно, лишь бы отвлечься.
Записка. Он не получил ее. Пэйтон нацарапала пару слов на клочке бумаги, предупреждая Дрейка о том, чему стала свидетельницей, а на входе в церковь сунула бумажку в ладонь Хадсона. «Передай это Дрейку, ― прошептала она, стараясь, чтобы их не подслушал Росс. ― Это важно».
Хадсон строил глазки хорошеньким кузинам Дрейка, удостоившим его и Рэли чести препроводить их к церковным скамьям. «Ладно, ― ответил братец. ― Как скажешь, Пэй».
Если ему и удалось передать ее послание Дрейку, тот, очевидно, не воспринял всерьез предостережение Пэйтон. Вид у жениха был, конечно, еще тот, но все же не настолько встревоженный, насколько должен был бы выглядеть человек, только что узнавший, что его невеста шпионит за ним для его смертельного врага. Или он не смог разобрать ее каракули? Пэйтон понимала, что ей не дано писать столь красиво, как Джорджиане, но разобрать ее почерк, безусловно, можно…
Пэйтон беспокойно притопывала ногой, когда на ее правое колено легла рука в кружевной перчатке. Она подняла глаза и увидела сочувственно улыбающуюся ей Джорджиану.
― Перестань! ― прошептала та, почти не разжимая губ. ― Всю скамью растрясла. Леди Биссон уже смотрит на нас.
Пэйтон слегка повернула голову. Джорджиана не лгала. Леди Биссон смотрела в их сторону. По крайней мере, в сторону Пэйтон.
В этом взгляде не было ни малейшей толики тепла. Более того, если бы в затылок Пэйтон вдруг, ни с того ни сего, впилось полдюжины отравленных стрел, она не стала бы сомневаться, кто их выпустил.
― Я ничего не могу поделать, ― с жалким видом прошептала в ответ Пэйтон.
― Можешь и сделаешь, ― Джорджиана убрала руку с колена золовки. ― Тебе прекрасно известно, что он сам в состоянии о себе позаботиться. Он взрослый человек.
Пэйтон почувствовала, как щеки залило густым румянцем.
― Я знаю. Думаешь, я этого не понимаю? Но если бы ты только позволила мне с ним встретиться, хоть на минутку…
― Теперь уже слишком поздно, ― ответила Джорджиана, глядя мимо Пэйтон и любезно кивая общим знакомым.
― Ну, ты могла бы, по крайней мере, позволить мне взглянуть в глаза мисс Уитби…
Джорджиана издала звук подозрительно похожий на фырканье. Что абсолютно невозможно, Джорджиана слишком благовоспитана, чтобы фыркать!
― И ты бы ей перед самой церемонией поставила фингал? Ну уж нет!
― Ничего бы я ей не сделала, ― настаивала Пэйтон. ― Я просто хотела с ней поговорить…
― Конечно, ― откликнулась Джорджиана и отвернулась обратно к алтарю. ― Викарий на нас смотрит. Тише! Не забывай, мы в доме Господнем, поэтому постарайся не богохульствовать.
Пэйтон огорченно замолкла. Дом Господень. «Боже, ты слышишь меня? ― она возвела глаза к балкам потолка. ― Я лишь хотела сказать, что премного тебе благодарна. Да ладно, право же! Что может быть хуже, чем сидеть здесь и смотреть, как Дрейк женится на этой мегере?! Ей-богу, не знаю, чем я заслужила такую милость, но все равно благодарю за оказанную честь».
Понял ли Бог ее сарказм? Этого Пэйтон не знала. Но покамест иного он от нее не дождется.
В этот миг церковный орган вдруг захрипел. Пэйтон, вздрогнув, оторвалась от созерцания потолка и случайно встретилась глазами с Дрейком.
И застыла, попав под его завораживающий взгляд. Его глаза, цвета ― как она часто думала ― льда, впились в ее лицо. Сила этих, казавшихся неестственно яркими на смуглом лице, очей лишала ее присутствия духа. «Чего он хочет? ― промелькнула вялая мысль в той части сознания, что не отказалась служить Пэйтон в тот миг, когда их взгляды встретились. ― Почему он так смотрит на меня? Он получил мою записку? Это из-за нее? А если он ее получил, то почему все еще намеревается довести до конца затею со свадьбой?»
Пэйтон изучала лицо Дрейка, но не смогла отыскать в нем ни единого намека на причину этого таинственного пристального взгляда. Не исключено, промелькнула унылая мысль, что таким образом он прощается с ней. Прощается навсегда.
А потом все присутствующие стали вставать. И Пэйтон единственный раз в жизни первой разрушила зрительную связь между собой и Дрейком и отвернулась. Теперь, оглянувшись на проход, девушка заметила, что с тех пор, как она проскользнула на свое место, кто-то успел расстелить в нефе ковровую дорожку из белого крепа — по ней невеста пойдет к алтарю. В конце этой дорожки стоял отец Пэйтон. Сияя от гордости, он пребывал в блаженном неведении относительно тайных мук, что переживала его дочь. На его руку опиралась великолепная мисс Уитби, в кремовых кружевах. Ее лицо скрывала длинная фата.
Сидевшая рядом с Пэйтон Джорджиана потянула ее за рукав.
— Вствай, — прошептала она, наклонившись к девушке.
Та покорно поднялась с места.
Джорджиана внимательно посмотрела на стоявшую рядом золовку. Она и в самом деле очень беспокоилась о Пэйтон. Та явно навоображала себе, что влюбилась в капитана Дрейка или сэра Коннора, как им следовало его теперь называть. «Не очень-то приятно, ― подумала Джорджиана, ― смотреть, как твой любимый женится на другой». Сама Джорджиана этого бы не вынесла. Пожалуй, если бы Росс решил жениться на ком-то, кроме нее, она бы повалилась на пол посреди церкви и любым способом заставила бы остановить церемонию. То, что Пэйтон на это не решилась, поразило Джорджиану до глубины души.
Органист заиграл свадебный марш. Сэр Генри Диксон и мисс Уитби, не торопясь, направились к
