– Возможно, – сказал Джей Пи, – А, может быть, я просто слишком придирчивый. Если честно, то мне кажется, я не из тех, кто вступает в разные клубы, я скорее одиночка. Если ты еще не заметила.
Сказав это, Джей Пи усмехнулся, я бы сказала, немножко робко. И тут я, кажется, начала понимать, что имели в виду Тина и Лилли, когда говорили, что ой симпатичный. Он и правда симпатичный. Как большой плюшевый мишка.
И насчет актеров он прав. Во всяком случае, если судить по тому, что я видела в разных ток.-шоу. Они без умолку говорят только о себе.
Конечно, корреспондент задает им вопросы, и они на них отвечают, но все равно.
Ой, опять моя очередь!
– Служанка, принеси мне из кладовых самую крепкую траппу! Я покажу этому негодяю, как шутить с домом Ренальдо!
О боже, до встречи с Майклом осталось два часа! Никогда еще мне так сильно, как сейчас, не хотелось понюхать его глею. Естественно, я не могу ему рассказать, что меня гложет – я имею в виду, что я не девчонка для вечеринок, – но по крайней мере я могу найти хоть какое-то утешение, стоя рядом с ним в кухне в квартире его родителей, пока я буду готовить подливку, и слушая, как он своим низким голосом пересказывает мне теорию хаоса или еще что-нибудь в этом роде.
Господи, сделай так, чтобы это все закончилось!
Опять мои слова!
– Лорд Албуан, во имя моего отца я отправляю тебя в ад, где тебе и место!
Есть! Всеобщее ликование! Албуан мертв! Теперь мы споем заключительную песню, выстроимся в круг для финального выхода. Ура! И можем все идти по домам! Или на свидания.
Нет, погодите. Бабушка собирается сделать еще одно объявление, последнее.
– Хочу поблагодарить всех вас за то, что вы согласились принять участие в удивительном путешествии, в которое мы отправляемся все вместе. Репетиции и постановка мюзикла «Коса!» станет самым творческим проектом из всех, в которых вам приходилось принимать участие. А вознаграждение, как я полагаю, превысит самые смелые ваши ожидания…
При этих словах бабушка посмотрела прямо на меня. Очень мило с ее стороны. Уж взяла бы и сказала прямо, что Амбер Чизман не убьет тебя за то, что ты растратила все деньги, отведенные на церемонию выпуска.
– Но прежде чем мы приблизимся к получению этих наград, нам придется много и упорно работать, – продолжала она. – Репетиции у нас будут проходить каждый день и будут продолжаться допоздна. Предупредите родителей, чтобы они не ждали вас к обеду, всю следующую неделю вы будете возвращаться поздно. Разумеется, к понедельнику каждый должен знать свой текст наизусть.
Это объявление вызвало среди нас тревожное перешептывание. Чувствуя атмосферу всеобщей паники, Роммель принялся усиленно вылизывать себя в нижней части – он всегда так делает, когда волнуется.
Перин нервозно заметила:
– Вряд ли я смогу выучить так быстро все слова на итальянском.
– Ерунда, – отмахнулась бабушка. – Nessun dolore, nessum guadagno.
Но поскольку никто не знал, что это значит, все по-прежнему нервничали. Все, кроме Джея Пи. Он спокойно произнес своим глубоким, низким голосом, как из фильма «Мой телохранитель»:
– Да ладно, ребята, по-моему, мы справимся. Это даже будет прикольно.
Пока его слова дошли до всех, прошло несколько секунд, но когда это случилось, первой подала голос Лилли:
– А знаете, ведь Джей Пи прав. Я тоже считаю, что мы можем это сделать.
Тогда Борис взорвался:
– Извини меня, но не ты ли только что жаловалась, что тебе нужно на этой неделе едать в печать первый номер школьного литературного журнала?
Лилли его реплику просто проигнорировала. А Джей Пи, казалось, немного растерялся.
– Насчет подготовки журналов в печать я ничего не знаю» но мне кажется, если мы соберемся завтра утром, и еще, может, в воскресенье, к понедельнику мы запомним почти весь текст.
– Отличная мысль, – сказала бабушка. Она захлопала в ладоши, да так громко, что
сеньор Эдуардо проснулся и сонно приоткрыл глаза.
– В таком случае у нас будет достаточно времени, чтобы поработать с хореографом и с инструктором по вокалу.
– С хореографом? – спросил Борис с таким видом, как будто пришел в ужас. – С инструктором по вокалу? Это сколько же у нас уйдет на это времени?
– Столько, сколько будет необходимо, – жестко сказала бабушка. – А теперь идите все по домам и отдыхайте. Советую вам поужинать как следует, чтобы запастись силами для завтрашней репетиции. Стейк средней прожарки с салатом и печеной с маслом картошкой, как следует подсоленной, – вот идеальная трапеза для того, кто действительно хочет подкрепить силы. Завтра утром жду вас всех к десяти часам. И позавтракайте посытнее – яичница с беконом, побольше кофе. Мне не нужно, чтобы мои актеры валились с ног от истощения! А сегодняшняя читка прошла прекрасно! Просто превосходно! Вы продемонстрировали много обнаженного чувства. Поаплодируйте себе!
Мы один за другим вяло начали хлопать – в основном потому, что было ясно: если мы этого не сделаем, бабушка нас вообще не выпустит из зала.
К несчастью, наши аплодисменты разбудили маэстро. Или режиссера. Короче, сеньора Эдуардо, кем бы он ни был.
– Спасибо! – Сеньор Эдуардо проснулся, но не настолько, чтобы понять, что мы хлопаем не ему. – Спасибо всем! Я бы не смог э-это сде-елать, е-если бы не вы. Спасибо, вы очень добры.
– Ну ладно, пока. – Джей Пи помахал мне рукой. – Увидимся завтра утром. Миа, не забудь про стейк. И про бекон!
– Миа – вегетарианка, – сердито сказал Борис.
Он все еще дулся – наверное, из-за того, что придется пропустить уроки скрипки. Джей Пи заморгал.
– Я знаю, я просто пошутил. Ведь после того как Миа однажды устроила истерику из-за мяса в вегетарианской лазанье, вся школа знает, что она вегетарианка.
– Вот как? – сказал Борис.
Не дав Борису закончить, я зажала ему рот рукой и быстро сказала:
– Спокойной ночи, Джей Пи. До завтра. Только после того как он вышел из зала, я убрала руку ото рта Бориса и стала вытирать ее салфеткой.
– Господи, Борис, какой же ты слюнявый!
– У меня проблемы с избыточной выработкой слюны, – важно сказал он.
– Да уж, я сама вижу.
– Миа, – сказала Лилли, когда мы выходили. – Ты слишком бурно на все
