подземке, вот ужас-то (хотя, если бы я действительно жила в районе Парк-Слоп или в Верхнем Вест-Сайде, мне бы по закону полагалось иметь детей, так что все к лучшему). По-моему, мне просто повезло. Я с трудом осилила кофе. После праздничных вечеринок, на которые я ходила, я так и не смогла влезть в свои любимые брюки-стрейч двенадцатого размера.
Плевать, что мой бывший женится на красотке, которая входит в список пятидесяти самых красивых людей, по мнению журнала «Пипл», а у мена нет даже собственного автомобиля, не говоря уже о доме.
Зато мне повезло поселиться в бесплатной квартире на верхнем этаже потрясающего особняка и найти работу в самом крутом городе мира.
Ну и пусть я работаю помощницей директора студенческого общежития Нью-Йорк-колледжа, чтобы сдать экзамен на бакалавра.
Пусть у меня возникли некоторые проблемы с поступлением в Школу искусств и науки из-за низких оценок. Настолько низких, что декан отказывается зачислить меня, пока я не сдам курс математики за среднюю школу, хотя я пыталась ей внушить, что вместо арендной платы веду счета одному очень симпатичному частному детективу и еще ни разу, насколько я помню, не сделала ни одной ошибки.
Бесполезно ждать от бездушной бюрократки, что она будет относиться к тебе как к личности.
Вот такая я, двадцати девяти лет от роду, впервые в жизни изучающая методы Фойля (должна сказать, что очень сложно представить ситуацию, в которой они бы мне пригодились!).
Да, я допоздна пишу песни, хотя прекрасно знаю, что при такой жизни мне никогда не найти исполнителя, который споет их со сцены.
И все-таки. Я добираюсь до работы две минуты и частенько вижу хозяина особняка (к которому давно неровно дышу) в одном полотенце, когда он перебегает из ванной в комнату в поисках чистых джинсов.
Так что жизнь не так уж и плоха. Если не брать во внимание юношу-бармена.
Но проживание в непосредственной близости от работы имеет и отрицательные стороны. Мне бесцеремонно звонят домой по самым незначительным поводам, типа засорившегося туалета или шума у соседей. И только потому, что живу в двух шагах от работы, я вынуждена улаживать проблемы, которые находятся в компетенции моего начальника, живущего прямо в здании общежития.
И все-таки мне нравится моя работа. Мне даже нравится мой новый шеф – Том.
Когда я пришла в Фишер-холл, Тома еще не было, и я немного расстроилась, но вовсе не потому, что некому оценить, что я пришла на работу раньше половины десятого. Только охранник Пит висел на телефоне и пытался выяснить, почему одного из его пятерых детей оставили после уроков.
Наша лаборантка-студентка, сидящая за стойкой в приемной, не подняла головы, когда я проходила мимо. Она погрузилась в журнал «Ю-Эс-Уикли», который стащила из чьей-то почты. (На обложке – Джессика Симпсон. Снова. Она и Таня Трейс плечом к плечу специально для этого таблоида.)
Свернув за угол и пройдя лифтовые холлы, я заметила перед кабинетом директора очередь студентов. Ну да, сегодня не только первый учебный день весеннего семестра, но и день возвращения после зимних каникул. Многие приехали только что.
И когда Шерил Хебиг – второкурсница, тщетно пытающаяся поменяться комнатой по причине того, что она – убежденный член команды поддержки, а ее теперешняя соседка – гот, презирающий школьные порядки и частенько ворующий у нее меховое боа, – вскочила с голубого дивана перед дверью в мой кабинет и закричала: «Хизер!» – я поняла, что сегодня утром меня ожидает та еще головная боль.
Хорошо хоть по дороге подкрепилась стаканчиком кофе!
Остальные студенты, каждого из которых я знала по имени, – они частенько приходили ко мне улаживать конфликты с соседями по комнате, – расселись на холодном мрамор ном полу, поскольку диван был двухместным. Я знала, чего они ждут. Я знала, чего они хотят.
И это мне не нравилось.
– Ребята, – обратилась я к ним, доставая из кармана ключи, – я уже сто раз говорила. Никаких переселений, пока не приедут студенты, переведенные в наш колледж. Потом посмотрим, что осталось.
– Это несправедливо, – заныл худенький мальчик с огромными наушниками на голове. – С какой стати все свободные места достанутся этим придуркам? Мы первые приехали.
– Мне очень жаль, – сказала я.
И это была правда, ведь если бы я могла их всех переселить, мне бы больше не пришлось выслушивать возмущенные вопли.
– Но вам нужно подождать, пока они не зарегистрируются. Потом, если останутся свободные места, вы сможете переехать. Подождите до понедельника, и тогда станет ясно, кто зарегистрировался, а кто – нет.
Мои слова заглушил всеобщий стон.
– До следующего понедельника я не доживу, – заверил один студент другого.
– Или не доживет мой сосед, – ответил тот, – потому что до понедельника я его убью.
– Убивать соседей по комнате запрещено, – проговорила я, входя в кабинет и включая свет. – И себя, кстати, тоже. Потерпите до следующей недели.
Большинство, ругаясь, ушло восвояси. Только Шерил нырнула в кабинет за мной следом, притащив с собой похожую на мышку девушку.
– Хизер, – снова сказала она. – Привет. Помнишь, ты говорила: если я найду кого-нибудь, кто согласиться поменяться со мной местами, то смогу переехать? Так вот, я нашла. Это моя подруга, соседка Линдси, Энн. Она сказала, что не возражает против переезда.
Я стащила с себя куртку и повесила ее на ближайший крючок. Опустившись в кресло, я посмотрела на Энн, которая, по всей видимости, была простужена и непрерывно сморкалась в насквозь промокший одноразовый платочек. Я протянула ей коробку с салфетками.
